Музыка души

Они с Модестом достаточно недорого сняли целый этаж. В их распоряжении имелось шесть просторных комнат, причем в цену входило питание, белье и все необходимое. Еще двенадцать человек, живших на вилле, располагались далеко от братьев – иногда казалось, будто здесь кроме них никого нет.

К сожалению, хозяин оказался мошенником и потребовал плату гораздо большую, чем договаривались. В возмущении Петр Ильич даже устроил небольшой скандал, но пришлось заплатить. После чего они с Модестом немедленно съехали. В городе условия были гораздо хуже, зато хозяева гостиницы были порядочными людьми.

Впрочем, и здесь можно было часами любоваться на чудное синее море, слегка подернутое зыбью, и на Везувий, красующийся во всем своем величии. Вот только ни на секунду не смолкали шарманки, порой доводившие Петра Ильича до отчаяния. Случалось, играли по две и даже по три одновременно, да еще где-нибудь пели, а неподалеку берсальеры[30] занимались шагистикой[31] и неустанно трубили от восьми утра до полудня. Шум страшно мешал сосредоточиться. Однако Петру Ильичу так хотелось закончить поскорее, что он усердно занимался, невзирая ни на какие препятствия.

В Неаполе он получил от сестры отчет о знакомстве с Александром и Николаем фон Мекк. Встреча состоялась в Киеве, где старшие девочки гостили во время Рождественских каникул. Был организован маскарад. Обе стороны остались довольны друг другом: молодые люди очаровали всю семью Давыдовых, а Надежда Филаретовна писала, что Николай положительно влюблен в Анну и просит у нее разрешения снова навестить их летом. Столь долго подготавливаемое дело, очевидно, сладилось. Всем сердцем Петр Ильич одобрял выбор Николая – из Ани для него выйдет невеста гораздо лучшая, чем Тася.

Александра не забыла и успокоить его по поводу мнимой ссоры с Анатолием. Тот – как всегда, чересчур мнительный – жаловался недавно, что сестра де не рада его счастию и равнодушно отнеслась к новости о свадьбе. Что, конечно же, было неправдой.

«Все давно прошло, – писала Саша. – Да и какая серьезная ссора могла бы быть у меня с братом, да еще с маленьким? Ты, верно, это и по себе чувствуешь: Толя и Модя – маленькие братья, не правда ли?»

Петр Ильич невольно улыбнулся – действительно, все они до сих пор опекали близнецов, точно малых детей.

***

На родину Петр Ильич возвращался в подавленном состоянии. Связанная со свадьбой Анатолия суматоха пугала его, да и от посещения Москвы он не ожидал ничего веселого. Модест с Колей остались в Неаполе, и одиночество усиливало тоску.

Петр Ильич вышел из поезда, погруженный в себя, ничего вокруг не замечая. Двигаясь сквозь шумную толпу, он услышал, что его вроде бы окликнули. И точно – обернувшись, он обнаружил Юргенсона и Анатолия, машущих ему и зовущих, пытаясь перекричать вокзальный гвалт. Дурное настроение разом испарилось, и, улыбаясь, он начал пробираться им навстречу.

Юргенсон выглядел здоровым и полным сил, а не той бледной тенью, какой он был в их последнюю встречу. Петр Ильич с облегчением вздохнул – он-то уже начал опасаться за друга. Толя же просто сиял от счастья – глядя на него, самому хотелось улыбаться. Немедленно, не дав брату опомниться, он повез его знакомиться с семьей невесты.

Дом Коншиных – преуспевающих купцов – казался настоящим дворцом. Хозяева ждали их в просторной светлой зале с высокими окнами в синих портьерах. Двое похожих друг на друга мужчин и привлекательная девушка с тонкими чертами лица и большими темными глазами, поприветствовав Анатолия, с любопытством повернулись к Петру Ильичу.

– Позвольте представить: мой брат – Петр Ильич Чайковский, – Анатолий состроил серьезную официальную мину, не забыв украдкой улыбнуться невесте и получив от нее ответную улыбку. – С Парашей ты уже знаком. А это ее отец – Владимир Дмитриевич и брат – Владимир Владимирович.

– К чему эти церемонии – мы же почти родственники, – добродушно улыбнулся Владимир Дмитриевич, пожимая руку Петру Ильичу.

Тот, обычно стеснявшийся новых людей, как-то сразу почувствовал себя своим. Немедленно завязался непринужденный разговор, будто они сто лет знакомы. Прасковья и в первое знакомство понравилась Петру Ильичу, но теперь он оценил ее еще больше. Простая и естественная, без всякого ломания. Говорила она мало, но немногие произнесенные ею реплики обнаруживали ум и образованность. Она показала себя также нежной и заботливой по отношению к жениху.

– Поздравляю тебя, Толенька, – сказал Петр Ильич, оставшись с братом вдвоем. – Параша – чудесная девочка. Лучшей жены тебе и желать нельзя.

Поскольку он приехал как раз перед Пасхой, то все вместе отправились в Кремль на Пасхальную заутреню, и вместе же потом разговлялись.

На свадьбу в Москву собрались родные: Александра с мужем и старшими девочками, Николай и Ипполит с женами.

Мучимый любопытством, Петр Ильич расспросил Аню про Николая фон Мекк.

– Он очень милый, – ответила она.