Мы, Божией милостию, Николай Вторый…

После совета в Кремле и посещения раненых коронационные мероприятия – встречи, проводы, приёмы, завтраки и обеды, депутации и подношения – опять завертелись вокруг меня со всё возрастающей скоростью. В перерыве между этими маскарадами Горемыкин представил мне результаты проведённого им расследования катастрофы. Как и ожидалось, во всём виноватым оказался лишь один человек – обер-полицмейстер Красовский. Но я велел назначить новую комиссию под началом бывшего министра юстиции Палена. Витте охарактеризовал его «весьма почтенным и достойным человеком, редким по своему благородству и своей порядочности». После такой характеристики мне захотелось на этого Палена посмотреть и я вызвал его к себе. Бывший министр и бывший, как оказалось, Псковский губернатор , несмотря на русское имя-отчество Константин Иванович, по всем своим манерам и лёгкому акценту был явно похож на прибалтийского немца. Он производил впечатление старого служаки, честного и по-немецки прямолинейного. Как раз такой человек и был нужен. Я направил с ним записку Горемыкину с указанием предоставить ему все материалы следствия, и уже через три дня он по горячим следам предоставил мне дотошный доклад с детальным описанием всех ошибок и глупостей, которые были наделаны под патронажем Сергея Александровича. Записку читать мне было некогда, и я опять вызвал Палена к себе. Он явно выглядел польщённым своим поручением, его безусое лицо с седоватой шкиперской бородкой просто светилось от сознания того, что его вспомнили, призвали и что сам государь принимает его наедине. Доклад его был сух и короток: все подозрения, мои и Сандро, в отношении полной безответственности и разгильдяйства в организации народных гуляний полностью подтвердились. В конце доклада Пален, окончательно расхрабрившись, бухнул прямо мне в лицо фразу, которая надолго врезалась мне в память. – И вообще, Ваше Величество, – отрезал он, – там, где великие князья занимают ответственные должности, всегда происходит или какая-нибудь беда или крайний беспорядок. – Только вы эти слова, – предупредил я седеющего шкипера, – никому кроме меня, пожалуйста, не говорите.

И сомнения преодолены

Время, которое в первые дни моего нового состояния тянулось бесконечной липкой лентой, теперь неслось вскачь как по русской дороге, припрыгивая на ухабах и проваливаясь в ямы и колдобины. Я едва успевал запоминать всё новые и новые лица, которые каждый день теснились вокруг меня. И тем не менее я уговорил Воронцова-Дашкова вставить в напряжённый график этого бесконечного празднования регулярные встречи с министром финансов и фактическим премьер-министром Витте. Сергей Юльевич подошёл к моему заданию составить план всеобъемлющих реформ в государстве Российском очень серьёзно и даже трепетно. – Я, Ваше Величество, – заявил он мне во время одной из первых бесед, – как вы знаете, известный сторонник неограниченной монархии, то есть самодержавия. Именно просвещённый монарх, как никто другой, может заботиться о благополучии всех своих подданных. Но нельзя всегда жить так, как хочется. Сейчас, видимо настал тот момент, та фаза исторического движения русского народа, когда он может и должен участвовать в управлении государством. Во всяком случае государевы слуги обязаны прислушиваться к его мнению. Может быть, лет через 100 или 200 государственное устройство опять вернётся к просвещённому монархизму, но мне до этого уже не дожить. – И Витте с довольным видом ударил себя ладонями по коленям. Ещё при первых встречах, говоря о необходимых и давно назревших изменениях, он был несколько скован и даже смущён. Но потом, по мере того, как воображение его распалялось, он всё более и более расходился и уже говорил со мной своим обычным безапелляционным тоном. Его реакция на доклад Палена была ожидаемой: – То, что он там накопал, всем и так ясно, как Божий день. Но пригодится… для обоснования. – Конечно, – поддержал я его мысль, – дядю с поста градоначальника придётся сместить. Раз я сказал, значит так тому и быть. Вопрос в другом: кого назначить вместо него? – А вот этого Палена самого и назначить. Он был хубернатором и министром, опыт в управлении людьми и хозяйством имеет. Понятно, что Москва – не Псков, и тем не менее. Главное – человек шоб был честный. – Хорошо, я с ним поговорю ещё раз. А Великие князья не взбунтуются? – Дак, что ж делать? Тем лучше, будет лишний повод сменить Владимира и Алексея Александровича на постах командующих хвардией и флотом. – А на кого заменить? – Да на профессионалов, мало ли в России бравых адмиралов и хенералов?