Мы, Божией милостию, Николай Вторый…

Радушные хозяева упросили нас задержаться в Архангельском на несколько дней, мы согласились при условии, что к нам приедут кузен Эрни, брат Аликс и великий герцог Гессенский, и его жена Виктория Мелита Саксен-Кобургская, моя дальняя кузина по прозвищу Дакки (Ducky). Ничего утиного, как выяснилось, в её милом прозвище не было. Она, как и Александра Фёдоровна, приходилась внучкой королеве Виктории и воспитывалась, как и Аликс, при английском дворе. В детстве некоторые слова давались ей нелегко: вместо darling она произносила ducking; отсюда и прозвище. Была Дакки миловидна, добродушна и смешлива, её слегка полная фигура светилась нежностью и добротой, и я подумал, что это будет хорошей компанией для Аликс после размолвки с Эллой, вернее с её мужем. Но я ошибался. После приезда Эрни и Дакки сразу стало понятно, что между супругами не всё ладно. Высокий и прямой Эрни, слегка похожий по своим манерам на Сергея Александровича, с безбородым лицом, на котором выделялась щёточка чёрных усов, был явно холоден к Дакки и не оказывал ей никаких знаков внимания. Да и сама Дакки, несмотря на всю свою природную жизнерадостность, при взгляде на своего мужа то и дело хмурилась и надувала свои и без того полненькие губки. Они с Аликс долго шептались по вечерам, пока я играл с Эрни в бильярд или гулял по окрестностям. Долго Аликс ничего скрывать от меня не могла и на третий день рассказала мне о причинах разлада в этой, казалось бы, идеальной семье. До женитьбы на Эрни Дакки была влюблена в своего двоюродного брата Кирилла Владимировича, сына моего дяди Владимира, любителя балета и командующего гвардией, но, поскольку по православным канонам брак между двоюродными братом и сестрой не мог состояться, она вышла замуж за Эрни, который был ей также двоюродным братом, но по материнской линии – и ничего, потому что лютеранская церковь относилась к таким бракам с присущей просвещённой Европе толерантностью. Накануне отъезда в Россию Дакки, по её словам, сама удостоверилась в том, о чём давно шептались при Гессенском дворе. Внезапно вернувшись из Англии, где она навещала свою владетельную бабушку, Дакки застала Эрни в постели с молоденьким конюхом. По словам дворцового коменданта, к которому она бросилась со слезами на грудь, молодые германцы опасались идти во дворец в слуги или поварёнки, потому что знали, что за этим последует. Но светские приличия – превыше всего, и на следующий день Дакки вместе со своим неверным мужем отправилась на коронацию в далёкую Россию. На одном из балов, которые всё-таки происходили в Москве без нашего с Аликс участия, она вновь встретила Кирилла, и старая страсть, как говорится, взыграла в них вновь. Они танцевали, смеялись, катались по Москве в закрытых экипажах и целовались украдкой. Эрни делал вид, что ничего не замечает. А Дакки плакала почти каждую ночь, понимая, что её новый-старый роман с Кириллом никогда ничем не кончится, что бабушка Виктория никогда не разрешит развод с Эрни, поскольку для просвещённой Европы супружеские измены никогда не являлись достаточным для этого основанием.