Мы, Божией милостию, Николай Вторый…

Государственный переполох

Неожиданная просьба фон Плеве передать ему проект новых реформ и отсутствие визитов и прошений со стороны великих князей наводили меня на невесёлые размышления. Внешне весь порядок жизни в Александровском дворце шёл своим чередом, разговоры с немногочисленными посетителями, сменялись работой с документами, а встречи с Сипягиным и Витте – прогулками по саду с Аликс и поездками верхом по окрестностям. Я полюбил физическую работу, с удовольствием пилил и колол дрова под руководством специально приставленного для этого солдата, стрелял из ружья в ворон и галок. Но мысли, тревожные и дразнящие, не давали мне покоя ни днём, ни ночью. – Они знают больше, чем говорят, – стучало в моём мозгу, – в Петербурге что-то затевается, а я здесь сижу в Царском и ведать ничего не ведаю. И спрашивать этих типов, вроде Горемыкина или Добржинского, совершенно бесполезно.– И тут меня осенило: надо вызвать Секеринского, как его там по батюшке. Он ведь начальник охранки, он должен что-нибудь знать. И я в тот же день попросил Сипягина приватно связаться с Секеринским. Тот не замедлил прийти в тот же день вечером, как всегда деловой и подтянутый. – Я не мог к Вам явиться самостоятельно, Ваше Величество, – начал он с порога, – потому что Добржинский, узнав о моём визите к вам, тогда, до вашего отъезда в Москву, строго настрого мне это запретил. Вы ведь знаете Антона Францевича, он шутить не любит. И тайных записок я также к вам прислать не мог, боялся, что будут перехвачены. Оставалось ждать, что вы меня сами вызовете. И вот дождался. – Ну так садитесь и рассказывайте, – показал я Секеринскому на кресло напротив меня. За зелёными портьерами кабинета спускался тихий летний вечер, окно было приоткрыто, но из парка не доносилось ни шума ветра, ни какого-либо другого постороннего звука. Прежде чем сесть, Секеринский, с моего разрешения, плотно закрыл все окна и проверил дверь. – Помните, Ваше величество, как до коронации, узкая группа самых высокопоставленных лиц встречалась и обсуждала судьбы монархии? Так вот: заседания этой группы, которую они теперь меж собой называют Комитетом спасения отечества, продолжаются, – чёрно-смолистые усы Секеринского слегка ухмыльнулись. – А кто туда входит, напомните мне? – Да все великие князья, которые в Санкт-Петербурге, кроме Михайловичей, а также Плеве, Горемыкин и мой начальник. – А от армии, Ванновского например, не приглашают? – А зачем он нужен? – ответил вопросом на вопрос Секеринский, – гвардия в подчинении Владимира Александровича, а флот, если что, в руках другого вашего дядюшки. А полиция и жандармы – сами понимаете. – Тааак… – я зашагал по кабинету. – А матушка и брат в курсе этих… собраний? – Их известят, когда потребуется. – И что же они там обсуждают? – Ваши предполагаемые реформы. Они ничего толком не знают, и слухи среди них ходят самые панические. – Например? – Ну, например, что вы предполагаете отдать свою власть парламенту, который будет избираться не дворянством и духовенством, это было бы ещё куда ни шло, а всеми: купцами, мещанами, крестьянством, всем этим быдлом и пролетариатом. Говорят, что вы дадите право голоса женщинам, это ладно – полбеды, но и всяким полячишкам, жидам и прочим инородцам, вроде грузин, армян или татар. А заодно и ликвидируете черту осёдлости, дадите все права староверам и самостоятельность Польше и Финляндии. И разрешите крестьянам землю за бесценок выкупать у помещиков. – Таак… – ещё раз протянул я, – а вы сами, что об этом думаете? – круто развернулся я к Секеринскому на каблуках своих сафьяновых сапог. – Да, не дадут вам они ничего этого сделать, – спокойно ответил Секеринский, словно ожидал этого вопроса, – костьми лягут, а не дадут. Это что же такое вы, Ваше Величество, задумали, это как всю страну, всю мощнейшую державу, со всеми её противоречиями, взаимным недоверием и вековой ненавистью, на дыбы поднять? Мыслимое ли дело? – Секеринский был явно расстроен, но смотрел мне в глаза, не мигая. – А как они мне могут помешать? Захочу и проведу все эти реформы указами, минуя Госсовет. Не так что ли? – Так-то оно так, только не дадут они до этого довести. По моим сведениям, они сейчас обсуждают, как вас сподручнее от власти отстранить и под каким предлогом. Но только вот договориться не могут, кто наследует престол, хотят депутацию к вашему брату Георгию на Кавказ послать. Да тот, слаб здоровьем, может и помрёт скоро.