My Joy (СИ)

– Именно. И мне не нужно пить для того, чтобы хотеть излить на тебя всю пошлость, роящуюся у меня в голове день ото дня. У меня было достаточно времени, чтобы решить, что именно я хотел бы сделать с тобой.

Мэттью молчал. Громко и хрипло дышал, кусал губы и позволял гладить себя в паху, отчего его возбуждение было настолько сильным, что, казалось, он изольётся на пальцы Ховарда с минуты на минуту.

– Впереди множество жарких дней, которые мы вольны наполнить тем, чем пожелаем, – сбавив обороты, Доминик решил действовать мягче. – Я спрошу ещё раз: чего ты хочешь?

– Теперь нам можно всё, – прохрипел Мэттью, изворачиваясь и оказываясь на бывшем учителе. Он оседлал его бёдра, повёл ладонями к ключицам и замер, будто бы вспомнив о чём-то.

– Правда?

– Даже если кто-нибудь узнает. Даже если я прокричу об этом на улице или расскажу маме, никто ничего не сможет поделать с этим.

Доминик даже не пытался осмыслить услышанное. Он и без этого по двенадцать часов в сутки думал о Беллами и анализировал ситуацию, пытаясь понять, к чему они придут в итоге. Сейчас же ему хотелось получить заслуженное – откровение Мэттью, которое тот вот-вот должен был ему сообщить.

– И что же мы будем делать с этим?

Вместо ответа Мэттью резко перевернулся на живот. Доминик не уставал восхищаться его красотой, которую тот прятал под безразмерной домашней одеждой или школьной формой. Мягкие волосы, от прикосновения к которым глаза будто бы сами по себе закрывались от удовольствия, а нос начинал втягивать воздух в два раза интенсивнее, стоило только зарыться в них, целуя в макушку; тонкие губы, от поцелуев которых становилось невыносимо жарко; внимательные голубые глаза, цепкие руки, стройные бёдра, плоский живот… Можно было перечислять бесконечно. Им хотелось восхищаться, его хотелось любить и делать ему хорошо. Оберегать от неприятных ситуаций и надеяться, что беды обойдут его стороной. Обойдут стороной их.

– Я хочу научить тебя всему, что умею сам, – сказал наконец Доминик, продолжая целовать Мэттью в шею, – но в то же время хочу, чтобы ты остался таким же, какой ты сейчас. Краснеешь от каждого моего слова, отталкиваешь меня, когда меня начинает нести, не можешь поверить, что я могу шептать тебе подобное хоть всю ночь, если ты только захочешь. Я хочу дать тебе всё.

Когда-то он уже произносил это. Тогда он давал обещание быть с Джимом если не всегда, то хотя бы так долго, как это было бы вообще возможно. Слова не могли выразить даже и сотой доли того, что он чувствовал – и тогда, и сейчас. Он безумно влюблён в Мэттью, несмотря ни на что. Все условности идут ко всем чертям, когда ему на голову ложатся две ладони и осторожно сжимают пальцы на тёплой коже.

– Я хочу, – просто отвечает Мэттью, ничего больше не уточняя.

***

Поздним вечером в дверь позвонили, робко оборвав трель на самом её красивом моменте. Доминик вздрогнул, пытаясь определить по одной только манере нажимать на кнопку звонка, кто это мог быть, но ни одна из догадок не могла оправдать саму себя. Мэттью был занят в этот вечер с матерью, они организовали себе приятное времяпрепровождение где-то в центре города, и это должно было затянуться допоздна. Хейли же и вовсе уехала к своим родственникам в Лондон и обещалась вернуться не раньше начала июля.

Немного подождав, Ховард всё же поднялся на ноги, покидая своё уютное место на диване, и поплёлся открывать незваному гостю, заявившемуся к нему – он быстро глянул на часы – в девятом часу вечера. Не то чтобы он собирался ложиться спать в такую рань или был чем-то смертельно занят, но подобные инциденты никогда не сулили ничем хорошим.

Так случилось и в этот раз.

На пороге стоял Пол, неловко улыбался и комкал в руках пачку сигарет.

– Добрый вечер, – произнёс он после заминки, которую Доминик потратил на внимательное оглядывание брата Мэттью – с ног до головы, надменным взглядом, полным если не презрения, то уж точно неодобрения.

– Должен сказать прямо: мне больше нечего тебе предложить, Пол, – незамедлительно начал он, решив, что откладывать неприятный разговор, который, по всей видимости, должен был состояться, никак нельзя. – Если тебе нужны ещё пятнадцать тысяч, то я вынужден спасовать.

– Боже сохрани, – Пол поморщился, отступил на шаг назад и свесил нос. Тяжко вздохнул и продолжил: – Я пришёл не за этим.

– Тогда же за чем? Мэттью здесь нет, он с Мэрилин, а я не занимаюсь ничем предосудительным, можешь мне поверить. Смотрю телевизор и листаю прошлогодний журнал, посвящённый современному дизайну.

– Я бы хотел поговорить с тобой. Один на один.

Ровно в этот момент мимо участка перед домом Доминик продефилировала миссис Худ – ей нравилось гулять в подобное время, тем более летом. Разумно разрешив небольшой спор с самим собой, Ховард отступил в сторону и жестом пригласил Пола зайти. Он прекрасно знал, что сохранять ум холодным ещё никому не помешало, а попытки договориться о дальнейшем, хм, сотрудничестве мало кому причиняли ощутимого вреда. Он был готов на диалог, даже в такой неясной ситуации.