My Joy (СИ)

Думая об этом теперь, Доминик не чувствовал ни доли сожаления. Он не ощущал себя грязным или оступившимся (разве что самую малость), а напротив – отчего-то думал, что во всём случившемся для всех трёх сторон имелась только польза. Доминик Ховард, Мэттью Беллами и Мэрилин Беллами – они составляли собой нечто вроде треугольника, внутри которого роились разные события. Иногда к ним добавлялись другие люди, создавая побочные нелепые фигуры, то накрепко повязанные с кем-либо из троих, то проходящие мимо и исчезающие бесследно. Сам же Доминик не мог так просто бесследно исчезнуть из их жизни, так же как и не мог исключить из своей Мэттью.

***

– Ты нужна мне здесь, – прохрипел Доминик в трубку, едва дождавшись ответа на свой поздний звонок.

– Что случилось, дорогой? – Хейли незамедлительно развела бурную деятельность. – Ты дома? Ты пьян? Мэтт в порядке?

– Да, – разом ответил он на все вопросы. – Больше всего на свете я хочу обнять тебя.

– Видел бы ты меня сейчас, не хотел бы, – она усмехнулась; её голос, искажаемый плохим сотовым сигналом, звучал странно. – Сижу в машине напротив своего дома и не хочу туда идти.

– Ты совсем рядом, – Доминик почувствовал дрожь от осознания того, что они находились не просто в одном городе, но и буквально на одной улице. – Приезжай.

– Хочу сказать, что не один ты умеешь пить по выходным. Иди к чёрту, и обнимай уже его.

– Запишу это в список дел на ближайшие пятьдесят лет, – сообщил он, ничуть не оскорбившись. – Я буду у тебя через десять минут.

На самом деле дорога заняла всего пять. Сначала он шёл бодрым шагом человека, который был будто бы кристально трезв и доволен собой и своими делами, а после пустился в откровенный бег вниз по улице. Хейли обнаружилась именно там, где и обещалась, и, выудив её оттуда, Доминик поплёлся с ней в сторону дома, какого именно – ему ещё предстояло решить.

– Ключи от двери где-то в машине, – пробормотала она, сев на ступеньку веранды, – или вообще потерялись.

– Что с тобой? – Доминик сел рядом и вложил в её холодные пальцы найденные на пассажирском сидении ключи.

– Вчера она отдала мне завещание, а сегодня утром умерла. Умерла, представляешь?

– Кто, Хей? Кто умер?

– Моя тётка. Как она вообще посмела умереть от какого-то жалкого сердечного приступа. Кажется, у меня самой сейчас случится или инсульт, или инфаркт, а может и всё сразу.

– Ничего с тобой не случится, – он придвинулся ближе. Сменив напряжение смирением, Хейли склонила голову набок и устроила её у него на плече.

– В завещании написано, что всё её имущество перейдёт ко мне, если я проживу год в Лондоне, в том самом доме, где выросла моя мама и её сестра. Как же я всех ненавижу сейчас.

– Даже меня? – он попытался осторожно подтолкнуть её локтём.

– Особенно тебя. Ты не был рядом, когда мне позвонили пару часов назад, сообщив нерадостную новость.

– Я был дома и выпивал с Мэрилин.

– Надеюсь, что она не пытается тебя соблазнить. Сколько ей?

– Понятия не имею. Но путём несложных математических вычислений могу сказать, что около сорока трёх. На кой ей сдался тридцатишестилетний безработный гей.

– Ну и чёрт с ней, – Хейли вздохнула. – Ты пойдёшь со мной на похороны?

– Конечно.

– И ты меня до сих пор не обнял как следует. Что бы у тебя ни случилось, действуй.

– Ничего не случилось.

Доминик обхватил её хрупкие плечи одной рукой и прижал другой к себе. Беспокоить её своими проблемами хотелось меньше всего.

***

Посетив за свою не такую уж и долгую жизнь с десяток похорон, Доминик мог с уверенностью предугадать, в какой момент кто заплачет, кто и когда начнёт громко причитать и кто не обронит ни единой слезинки. Всех людей он делил на категории, потому как они даже стояли небольшими группками от трёх до десяти человек, в зависимости от количества родственников и деловых связей умершего. Он относился к погребальному процессу более чем скептично, искренне сомневаясь, что земля рада принимать в свои бескрайние недра то, что уже не сможет дать новую жизнь. Если бы он вздумал составлять завещание, как это уже сделали некоторые его бывшие коллеги и однокурсники, то обязательно бы упомянул о том, что кремация – единственный приятный способ попрощаться с существованием, который бы его устроил.

– Ещё час, и Глория испепелит меня взглядом дотла, – Хейли невесело усмехнулась и вцепилась ладонью в локоть Доминика. Она была облачена во всё чёрное, как и полагалось случаю, и выглядела бледнее обычного. – Моя дорогая сестра за десять лет ни разу не посетила нашу тётку, но отчего-то надеялась из-за географической близости получить и дом, и всё остальное.

– Странно, что она вообще приехала, – он был знаком с Глорией, они проводили иногда время втроём, когда им было лет по семнадцать. С наступлением совершеннолетия в её хорошенькой головке будто бы что-то замкнуло и она перестала приезжать в Лидс, занявшись учёбой и обустройством своей личной жизни.

– Пускай обсуждать чужие вкусы и неприлично, но позволю себе сказать, что её нынешняя пассия далека от того, о ком она грезила в юности.