My Joy (СИ)

– Первый учебный день Мэттью, глупый, – она покачала головой и потащила Доминика за собой в сторону лестницы, ведущей наверх. – У тебя десять минут на сборы, а потом мы идём в магазин.

– До седьмого я свободен, – уже с лестницы крикнул он.

– Тогда поможешь мне с переездом!

***

Впервые за несколько лет Доминик видел Хейли такой счастливой. Она носилась по торговому центру, как сумасшедшая, и постоянно ныряла то в один магазин, то в другой, отдавая предпочтение не продуктовым лавкам, а тем, где продавалась детская одежда. Решившись на столь отважный шаг, она обрела надежду на какое-никакое, но светлое будущее, к тому же будучи уверенной на сто процентов в том, что Доминик никогда не оставит её. Что было чистейшей правдой. Но вся эта излишняя радость не просто смущала его, а даже немного угнетала, и искать причины странному настроению он не собирался, отчаянно пытаясь отдаться ситуации и получить удовольствие от того, какой жизнерадостной была его подруга.

– Когда мы были на похоронах, ты отошёл в туалет, и Глория подошла ко мне. Она спросила, как тебя зовут, и сколько детишек мы с тобой успели наплодить. В ответ я только едко улыбнулась и сказала, что только одного, ни слова больше не произнеся.

– Пророчица, – Доминик устало вздохнул. За три часа бесконечной смены магазинов он изрядно устал. К тому же, он обещал вернуться к Мэттью ближе к шести, чтобы продолжить совместные занятия ничегонеделаньем.

В то же время Доминик понимал, как сильно будет скучать по Хейли, когда она уедет в другой город, и у него не будет возможности видеться с ней так часто, как он хотел бы. Они продолжили слоняться по бутикам, таская в руках кучу пакетов с покупками, и, под конец дня, не забыв сообщить Мэттью о том, что он будет немного позже, Доминик почувствовал себя в своей тарелке, когда ему удалось абстрагироваться от всех разговоров о детях. Заодно научившись улавливать только самое важное, удачно переводя тему, как только подворачивалась такая возможность.

– Я уеду третьего, – устало выдохнула Хейли, усевшись за столик в кафе. – Я даже позвонила Глории, представляешь.

– И предложила ей часть наследства?

– Я сказала, что дом слишком большой для меня одной, и что она может жить там – только одна, – если захочет.

– Она согласилась?

– Сказала, что подумает, заодно дав обещание приехать с Ронни – это тот, с кем мы видели её на похоронах, – и забрать меня на вместительной машине. Она сказала, что туда вместится пара-тройка коробок с вещами, два чемодана и даже останется место для меня.

– Глория в своём репертуаре.

– Но я отказалась, потому что хочу, чтобы ты взял с собой Мэтта и вы побыли в Лондоне хотя бы пару дней, ему будет полезно развеяться перед началом учёбы.

– Я всё лето проволновался о том, что Мэрилин узнает, потому так никуда и не свозил его.

– Наверстаешь упущенное.

Замолкнув на время, пока перед ними расставляли принесённые блюда, они сверлили друг друга внимательными взглядами и слушали песню, сладкими голосами льющуюся из больших колонок, подвешенных ближе к потолку.

Я вижу, каково это,

Вижу, как тяжело дню и ночи,

Которым никогда не быть вместе,

Ведь они по-разному смотрят на вещи,

В отличие от нас,

Они никогда так не старались, как мы.

– За новое начало, – подняв свой бокал с соком, произнёс Доминик, – теперь-то всё будет хорошо.

– За новое начало, – Хейли кивнула и тоже отпила.

***

Переезд Хейли затянулся на два дня, потому что её обещанию взять с собой только самое необходимое, конечно же, не суждено было сбыться. Беллами пришлось отказаться от поездки из-за визита отца, и он даже лично поприсутствовал при её отъезде, не забыв пожелать ей всего хорошего.

Прогостив у подруги два дня и окончательно убедившись, что с ней всё будет в порядке, – особенно, если он будет заезжать к ней почаще, о чём она не забыла напомнить, – Доминик укатил домой. Уже по дороге он начал планировать, чем именно они с Мэттью займут остаток его летних каникул, хоть на дворе уже стояла осень, – до начала учёбы оставалось три дня.

Припарковавшись у дома, Доминик поспешил внутрь, на ходу начиная разбирать накопившуюся корреспонденцию, среди которой ничего интересного, как правило, не обнаруживалось. На этот раз, помимо счетов и газет с журналами, которые до сих пор приходили по подписке, несколько лет назад оформленной Джимом, так и прекратившейся по какой-то причине, было одно письмо. Никем не подписанное, без марок и почтовых штампов.

Доминик никогда не считал себя любопытным человеком. Его интерес, как правило, ограничивался тем, что он видел перед глазами, и редко он совал нос не в своё дело, а также столь же нечасто торопился что-либо сделать, чтобы поскорее узнать, что же скрывается в ближайшем будущем – дома, когда ему обещан сюрприз; в рабочий кабинет, если директор звал его с таинственной улыбкой; или же сейчас, сидя в прихожей на стуле и держа в руках ничем не отличавшийся от прочих конверт.