My Joy (СИ)

Прошествовав со всей кучей бумажек различной важности в гостиную, Доминик снова присел и, точно вздумав подшутить над самим собой, включил телевизор, не забыв вальяжно закинуть ноги на журнальный столик, – прямо так, в летних туфлях бежевого цвета. На первом попавшемся канале обнаружился сериал, повествующий о воинственно-настроенных ирландцах в период двадцатых годов прошлого столетия. Главный герой, томно глядящий перед собой, но по какой-то причине изображавший главу семьи не слишком чистых на руку дельцов, напомнил Ховарду Мэттью – скулами и выразительными голубыми глазами.

Сознание в ту же секунду переключилось на другой образ, куда более завораживающий.

Беззаботно хохочущий Мэттью, доводящий себя до такого состояния, что в очередной раз, заходясь приступом смеха, вместо нужного звука из его горла вырывается хрип, но он продолжает держаться за живот и давиться очередным смешком.

Следующий эпизод поспел аккуратно за предыдущим, не давая времени на попытку это осознать.

Горячее дыхание и странный звук. Кто-то, чьё имя Доминик выдыхает вместе со стоном, шумно выпускает изо рта его член и, со всей старательностью обхватив его влажную длину пальцами, продолжает доводить до исступления, даже не подозревая, что именно он творит. Или же напротив – хорошо осознавая?

Всё было не так уж плохо, пока Доминик мог с такой лёгкостью представлять Мэттью в нужный для себя момент. Эпизоды сменяли друг друга с незначительной скоростью, дополняя друг друга и доводя до исступления, пока наконец рассредоточенный взгляд Ховарда не упал на конверт, лежавший на краю столика.

Решив всё-таки разобраться с этим, он ещё с минуту оттягивал важный момент, а после быстро цапнул со стола конверт и достал из него вдвое сложенный листок бумаги, исписанный незнакомым почерком.

«Чужие секреты хранить тяжело, – писал кто-то, в точности повторяя недавние слова Мэрилин. – Я перечислил оставшуюся часть долга на тот же счёт и больше ничем тебе не обязан, поэтому считаю себя вправе распоряжаться имеющейся информацией так, как посчитаю нужным»

Подняв недоумённый взгляд обратно на экран телевизора, где кто-то активно перестреливался и ругался на выразительном диалекте, присущем только ирландцам и с характерной только им пылкостью, Доминик попытался разом вспомнить все встречи с Полом. Почему старший брат Мэттью каждые два-три месяца выкидывал нечто, что вгоняло в беспокойство крайней степени? И что именно натворил Ховард, помимо хорошо известного узкому кругу лиц факта, раз его продолжали третировать, даже спустя столько времени? Ответа, как всегда, не было. Зато его счёт вновь пополнился утерянными в процессе переговоров с собственной совестью средствами.

Но чем больше Доминик размышлял над сложившейся ситуацией, тем больше уверенности приобретал. Что бы ни сказал Пол своей матери, она уже не хотела слушать. Заняв позицию «что случилось, то случилось», она пустила ситуацию на самотёк и по большей части была занята попытками построить собственное счастье в новых отношениях, в чём её сложно было упрекнуть. Наверняка Пол совал свой нос не только в отношения Доминика и Мэттью, но также не забывал давать свои условно-бесценные советы и матери, при этом будучи не в состоянии удержать самого себя от походов к другим женщинам.

Доминик хоть и обладал кое-какой информацией на счёт того, в чём Пола Беллами можно было уличить, но не раз обещал самому себе не опускаться до таких низостей, как распускание сплетен и откровенный шантаж имеющейся информацией, даже когда самого Ховарда ни в чём нельзя было уличить. Ведь даже счета за дом он оплачивал день в день, не говоря уже о чём-то более глобальном. Быть практичным занудой казалось наивысшим удобством, которым Доминик мог себя обеспечить.

Не успел Доминик в сотый раз перечитать письмо, телефон, как всегда, лежащий где-то вне зоны видимости, глухо завибрировал. Первым же делом в трубке раздалось почти оглушительное:

– Пол – свинья.

Согласившись на автомате, Ховард кивнул и поспешил выведать подробности такого поведения Мэттью.

– Что случилось, детка? Что он сделал?

– Он сказал маме! Он сказал маме о нас! – Беллами продолжал кричать.

– Тише, тише. О чём он сказал? – было самое время изобразить полнейшее недоумение. – Может быть, мне приехать?

– Сегодня мы обедали всей семьёй: я, ма, Роберт и Пол с Аннабеллой, Сара тоже была. Под конец обеда, когда ма начала рассказывать, на какие страны пал их выбор для рождественской поездки…

– Может быть, Париж? – предложил я.

– Ну конечно, что ты можешь ещё предложить, – Пол громко и неестественно рассмеялся, чем привлёк всеобщее внимание. – Теперь будешь всю жизнь вспоминать эту знаменательную поездку? Полную запретных и не очень удовольствий.

– Как и ты, – что я мог ещё сказать?

– Мальчики, вынуждена прервать ваш словесный поединок… – начала мама, но Пол не дал ей договорить.

– Ты ведь кое-чего не знаешь, мама. Нечто важное и слишком очевидное, что столько времени вертится у тебя перед носом и никак не раскроет себя.