Мы сделаны из звёзд

Было одиннадцать часов дня, когда мы с Дейзи стояли на крыльце нашего дома и нетерпеливо поглядывали на Лилиан, копающуюся ключом в замке входной двери.

— А я точно закрутила вентиль подачи воды? — спросила она, проверяя, прочно ли закрыта дверь.

Я закатил глаза.

— Мы всего на пару часов уезжаем, зачем ты вообще отключила воду?

— Я не хочу никаких несчастных случаев! Не хватало еще, чтобы твои родители, вернувшись, обнаружили на месте своего дома — руины, в которые он превратился.

Вот вам и причина нашего общего выхода из дома — в город приезжали родители. Нет, ад не замерз, никто не был смертельно болен или неожиданно уволен с работы, ничего подобного. Просто наступил один их тех самых немногочисленных дней, по которым мы обязаны собираться вместе.

День благодарения.

Еще один пункт в списке праздников, которые моя семья вынудила меня ненавидеть. День, полный неловкости, косых взглядов и драматических объяснений, а все потому, что вся наша «семья» собирается на ужин, с целью хреново делать вид, что мы действительно семья.

Отец прилетал рейсом из Сиэтла в 12:30, а самолет мамы, прямиком из Кейптауна, приземлялся в 12:50.

Джонатан Андерсон — мой отец — кажется, совсем не изменился в тех пор, как я видел его последний раз. Одного роста со мной, он был одет в строгий черный костюм, идеально отглаженную светло-голубую рубашку и галстук. Виски его каштановых волос слегка тронула седина, а взгляд сосредоточенных светло-карих глаз прятался за стеклами очков, которые были похожи на мои, только стоили на несколько сотен долларов дороже и шли ему гораздо больше. Он шел к нам, перекинув через одну руку свое черное пальто, а в другой держа ручку чемодана.

Когда общаешься с моим отцом, автоматически складывается впечатление, что ты — последний человек во всей галактике, которого он бы хотел сейчас видеть. Флегматик до мозга костей, он встретил меня рукопожатием, а всех остальных привычной, сдержанной улыбкой на губах.

Мама прилетела двадцатью минутами позже и, только увидев нас в толпе, ринулась бежать, сбивая всех на своем пути.

Первым она обняла меня. И так сильно, что я весь покраснел от недостатка воздуха.

— Я так скучала!

Мама словно помолодела с прошлого года, загорелая под знойным африканским солнцем, в длинном плаще, темных очках, в узких камуфляжных штанах и тяжелых ботинках. Если я был блондинистой копией отца, то мама свои гены целиком и полностью пожертвовала сестре. Только Дейзи всегда красилась и одевалась так, будто собирается устраиваться барменом в клуб трансвеститов, а мама — словно пала под оковы воинской обязанности.

Было почти не неловко. Мы непринужденно болтали всю дорогу от стойки регистрации.

Мы с Дейзи, переглядываясь, держались по обе стороны от мамы, которая закинула руки нам на плечи и время от времени целовала нас в щеки.

— О господи, я совсем забыла!

Она неожиданно опустилась на колени и прямо посреди аэропорта начала расстегивать свой чемодан и активно искать в нем что-то.

— Мам?

Когда половина ее вещей перекочевала на блестящий матовый пол, она вытащила с самого дна маленький подарочный пакетик и вручила его мне.

— Магнит из Вьетнама, — улыбнулся я, разглядывая в руке подарок. — Спасибо, мам. Всего-то три года его просил.

Мама расплылась в улыбке и облегченно выдохнула. Я чувствовал, как буквально каждый член нашей семьи сдерживается, чтобы не закатить глаза. Такая уж у Роуз натура — если захочет, начнет распаковывать вещи посреди аэропорта, а может и написать свою книгу, чтобы путешествовать по всему миру с гастролями.

Так и начался наш День благодарения, который в любом случае грозился обернуться катастрофой.

Мы с Дейзи стояли на кухне, недоверчиво уставившись на ту «индейку», которую приготовила, а точнее слепила, Лилиан.

— В наркодиспансере и то кормили лучше, — сморщилась Дейзи.

Лилиан снова экспериментировала со способами вызова рвотного рефлекса, доставая в своих книжках о правильном питании новые рецепты приготовления вегетерианских блюд.

Меню на сегодняшний день составляли водоросли, салат из зелени, кукурузы и всех овощей, которые Лилиан только смогла найти в супермаркете, фасоль в томатном соусе и еще много всего, выглядящего совсем не празднично. Она даже приготовила кашу из овсяных отрубей. КАШУ на чертов День благодарения!

Я отважился потрогать пальцем то, что служило индейкой на сегодняшнем ужине и с ужасом отметил, что мой палец провалился внутрь мягкой индейки и оставил на ней неглубокую ямку.

— Прочь от стола!

Лилиан хлопнула меня по руке, и я поспешил отпрянуть. Она начала корпеть над уродливой индейкой, выравнивая ее слегка угловатые формы.

Лилиан традиционно переживала очередную паранойю в свете предстояшего ужина. Она все носилась с украшением дома, занималась генеральной уборкой, жгла свои ароматические свечи и медитировала по сто раз на дню.

— Эта индейка в стадии разложения? — я указал на лежащее на подносе мутировавшее чудовище.

— Я сделала ее из тофу и соевого паштета. Зачем бедной птице умирать ради того, чтобы появиться на нашем столе?