Мы в Стамбуле (СИ)

  В дальнейшем кот приходил каждый день.

  Иногда один, иногда в сопровождении кошки.

  Пришлось заботиться о пропитании приблудившегося животного.

  Арина с сомнением рассматривала обрезки мяса, которые я предложила дать коту: сплошь жилы да болонь.

  - А кот будет это есть?

  - Нет, любоваться будет. Ну, засекай, сколько времени он смотреть будет на них и раздумывать.

  Арина подошла к форточке, открыла, выбросила кусочки на балкон.

  - Долго смотрел? - поинтересовалась я.

  Арина вздохнула

  - Я даже и не увидела, как они упали на пол, все так быстро произошло.

  Благодарный кот вспрыгнул на подоконник, потерся мордой о стекло.

  - А можно я открою окно и его поглажу?

  Я не позволила таких нежностей.?

  В Стамбуле многие из встреченных мною котов, а их тут немало шлялось, выглядели, как побитые молью: наверняка у них был стригущий лишай, о чем я и сообщила Арине, присовокупив при этом, что ее обреют наголо, если стригущий лишай поразит кожу головы.

  - Человечество делится на две половины, - сказала я. - Одни никогда не гладят бездомных животных, а другие это делают и потом болеют стригущим лишаем.

  Внучка держала ладони, прижатыми к стеклу, кот терся о стекло с другой стороны, наверное, мурлыкал.

  Сувенирные лавки

  Наш переулок из десяти домов по одной стороне и возможно, такого же количества по другой, соединял две улицы, идущие перпендикулярно железной дороге. Перпендикулярно настолько, насколько в этой части города Стамбулу можно было говорить о параллелях и перпендикулярах. В нем не было сувенирных лавок. Впрочем, продуктовых тоже не было.

  Один конец переулка упирался в булочную-пекарню, где мы каждый день покупали на 3 лиры тонкий лаваш и лепешку, а иногда, когда лаваша не было, две лепешки, или наоборот, а другой в трехэтажный оштукатуренный дом, нависающий вторым этажом над тротуаром.

  И дальше, вдоль улицы с пекарней сувенирами не торговали, а только продуктами.

  Но стоило повернуть и направиться вверх, к площади, к Голубой мечети и Айя Софии, как лавочки с сувенирами густо облепляли нижние этажи домов, и вторые этажи уже не зависали над первыми так безразборно, а иногда давали простор и возможность увидеть витрину и понять, чем тут торгуют.

  Мне кажется, что все Средиземноморское побережье утыкано сувенирными лавочками.

  В Испании их было пруд пруди, и чего там только не было!

  Здесь была своя специфика: подставки из ракушек здесь не плели, люстры тоже, и ажурные кружевные салфетки мне не попались.

  Но керамика радовала глаз: пиалы, чашки, тарелки, подставки под горячее, вазы.

  Все изрисовано, красиво.

  А еще ковры, наволочки, кувшины керамические и металлические, серебряные и латунные, расписные или с изысканной гравировкой: я застревала на каждом шагу, глаза разбегались, хотелось и того, и того, но я все откладывала удовольствие покупок на потом.

  Трижды я заходила в магазинчик недалеко от нас и любовалась на маленькую вазочку с горлышком в виде оборки, и мы обсуждали с Ариной, какие подставки под горячее нравятся ей, а какие мне.

  Продавец был из породы ненавязчивых, и мы чувствовали себя среди этой красоты уютно, пока Арина чуть не столкнула часть изделий на пол.

  Я испугалась за сохранность хрупкого товара, схватила своего слоненка за ручку и утащила из лавки.

  День предпоследний. Март 26. Четверг

  Пахнет, как в Батуми, и сырость на первом этаже. Хлеб хочу засушить, а он не черствеет.

  До отлета осталось два дня, а я все еще не была на море.

  Правда, я его рисовала, и видела несколько раз в разломе улиц.

  Заберешься по крутой улочке, оглянешься назад, а там, где только что было нагромождение домов и домиков, вдруг вырастает стена воды, и нависает над городом, и удивительно, что не проливается прямо нам на головы.

  Но я не стояла на берегу, не слышала шум прибоя, не вдыхала запаха водорослей, не сказала морю здравствуй.

  А ведь рядом море, почти что море моей юности. Через Босфор и дальше, вот и порт Батуми.

  За пятьдесят лет подмосковной жизни я стала сухопутной женщиной средней полосы, и смогла жить без него, без моря.

  И понять степень моего изменения, нет, падения, может только выросший в приморском городе человек, для которого, где нет моря, нет счастья.

  Но вернемся к нам в Стамбуле

  Сегодня 26 марта, день нашего рождения, у Леши круглая дата, и он припас бутылочку вина. Но вино к обеду, а сейчас предстояло посетить еще одну достопримечательность: дворец Турецких султанов.

  Это я так его назвала: дворец турецких султанов, где снимается сериал "Великолепный век", вернее, я думаю, что он там снимается, и где есть гарем.

  - Гарем, - кричит Арина, у которой второй день нет температуры, и мы выходим с Ариной; хотим, чтобы ребенок тоже на что-то посмотрел, а не только на черного кота.

  Не успели выйти и пройти 20 метров, как Арина начала жутко кашлять, без передыху,

  Конечно же, выяснилось, что она одета легко и что она не Чингачгук, и готова бесконечно наступать на грабли.

  Мы вернулись.

  Решили оставить непокорную девчонку дома, и пусть сидит до самого отъезда.