Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Легкокрылым Гением ведомы,
Улетели птицы за моря.
Почему же мы с тобою дома
Этим хмурым утром ноября?

Может, нужно было взять котомку,

Палку, флягу, пару верных книг
И пуститься ласточкам вдогонку
Через лес и поле напрямик!

Только тем, кто медлят, невозможно

Причаститься радостей земли.
Через все шлагбаумы, все таможни
Невидимками бы мы прошли.

И наверно б вышли мы с тобою

Завтра утром к розовым камням,
Тонким пальмам, пенному прибою —
Золотым, благословенным дням.

И наверно самой полной мерой

Было б нам, дерзнувшим, воздано
За крупицу настоящей веры,
За одно горчичное зерно.

Прохлада

На рубеже последних дней
Мне больше ничего не надо,
Вокруг меня уже прохлада
Прозрачной осени моей.

Пусть стали медленней движенья

И голос изменяет мне,
Но сердца в полной тишине
Красноречивее биенье.

Ложится сумрак голубой

На тяжелеющие веки,
И так прекрасно быть навеки
Наедине с самим собой.

1947

Долг моего детства

Двоился лебедь ангелом в пруду.
Цвела сирень. Цвела неповторимо!
И, вековыми липами хранима,
Играла муза девочкой в саду.

И Лицеист на бронзовой скамье,

Фуражку сняв, в расстегнутом мундире,
Ей улыбался, и казалось: в мире
Уютно, как в аксаковской семье.

Всё это позади. Заветный дом

Чернеет грудой кирпича и сажи,
И Город Муз навек обезображен
Артиллерийским залпом и стыдом.

Была пора: в преддверьи нищеты

Тебя земля улыбкою встречала.
Верни же нынче долг свой запоздалый
И, хоть и трудно, улыбнись ей — ты.

1949

«Прозрачным сном прекрасна ночь моя…»

Прозрачным сном прекрасна ночь моя,
Мне, пробудясь, листать не нужно сонник,
И круглым хлебцем радость бытия
Кладет мне утром Бог на подоконник.

И, посолив отрезанный ломоть

Дневной заботой, болью и тревогой,
Прияв опять мою земную плоть,
Я дальше мерю долгую дорогу.

И с каждым днем она понятней мне:

В ней поровну всего! И я доволен
Не только тем, что хлеб в моей суме,
Но также тем, что этот хлеб — присолен.

1949

«Корзина с рыжиками на локте…»

Корзина с рыжиками на локте,
А за плечом — мешок еловых шишек.
Опушки леса ласковый излишек —
Не царский ли подарок нищете!

Затопим печку, ужин смастерим

И ляжем спать на стружковой перине.
Есть в жизни грань, где ты неуязвим,
Неуязвим, как ветры и пустыни.

1951

«Пирог с грибами стынет на столе…»