Мы жили тогда на планете другой…[Том 1]

Вставал он, как зяблик, легко,
Брал душ и, румяный от стужи,
Подмахивал веничком лужи,
На лестнице пил молоко.
   И мчался одним перегоном
      На съемку в Сен-Клу
Играть скрипача под вагоном
И лорда на светском балу.

4

К пяти поднимался к себе.
Закат разливался так вяло…
Но бодрое сердце играло,
И голубь сидел на трубе…
   Поест, к фисгармонии сядет,
      И детским альтом
Затянет о рейнской наяде,
Сидящей на камне кругом.

5

Не раз появлялся вверху
Пират фильмовой и коллега:
Нос брюквой, усы печенега,
Пальто на стрекозьем меху.
   Под мышкой — крутая гитара,
      В глазах — тишина…
Нацедит в молочник вина
И трубкой затянется яро.

6

Споют украинский дуэт:
Ботаник мечтательно стонет,
Пират, спотыкаясь, трезвонит
И басом октавит в жилет…
   А прачка за тонкой стеною
      Мелодии в лад
Качает прической льняною
И штопает кротко халат.

7

Потом, разумеется, спор, —
Корявый, кривой, бесполезный:
«Европа — мещанка над бездной!»
«А Азия — мутный костер!..»
   Пират, покраснев от досады,
      Угрюмо рычит,
Что дети — единственный щит,
Что взрослые — тухлые гады…

8

Ползет холодок по ногам.
Блеснула звезда над домами…
Спор рвется крутыми скачками
К грядущим слепым берегам.
   Француженке-прачке неясно:
      Орут и орут!
Жизнь мчится, мгновенье прекрасно,
В бистро и тепло и уют…

9

Хотя б пригласили в кино!
Но им, чудакам, невдогадку.
Пират надевает перчатку
И в черное смотрит окно.
   Двенадцать. Ночь глубже и строже,
      И гостя уж нет.
Бесшумно на зыбкое ложе
Ложится ботаник-аскет.

10

За тонкой, холодной стеной
Лежит одинокая прачка.
Ворчит в коридоре собачка
И ветер гудит ледяной.
   Прислушалась… Что там с соседом?
      Проснулся, вскочил…
Свою фисгармонию пледом
Покрыть он забыл.

<1928>

Жилье

   Сосны в пыльной пакле.
Домик вроде сакли.
Над стеной гора…
На крыльце в плетушке
Детские игрушки,
Шишки и кора.

   В комнате прохладно.

Борщ ворчит так складно…
Темный лик в углу.
В жарком устье печки
Алые колечки…
Кошка на полу.

   На скамейке фиги,

Клочья русской книги,
Мятый самовар.
В складках занавески
Рдеет в мутном блеске
Раскаленный шар.

   Выйди, встань у входа:

Вверх до небосвода
Мертвых скал разбег.
Даль-Прованс-Европа…
Здесь во дни потопа
Русский встал ковчег.

1928

В метро