Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Итак, один критик (Дружинин) дал прекрасный очерк личности Пушкина, сумел по достоинству оценить его сочинения, указал на глубокую современность его творчества, другой (Чернышевский) сосредоточился на выяснении общественного назначения литературы – оба как бы дополняли друг друга, и Некрасов какое-то время допускал возможность появления обеих статей в «Современнике» и их сотрудничества в одном журнале.

Когда Дружинин писал Некрасову в ответ на приглашение в «Современник», что только при личной встрече можно выяснить, «как и что работать», имелся в виду не только вопрос о гонорарах. Иные причины побуждали воздержаться от немедленного согласия. Как показывают развернувшиеся после августа 1855 г. события, Дружинин поставил жесткое условие: он или Чернышевский. И он был прав, видя несовместимость их идейных позиций.

Вместе с тем и отношение Некрасова к дружининской статье о Пушкине отнюдь не исчерпывалось положительными отзывами. Редактору «Современника» оставались чужды содержавшиеся здесь резкие выпады против гоголевского направления. Облик Пушкина, поэта «чистого искусства» (в представлениях Дружинина), характеристика его творчества не случайно противопоставлялись Гоголю. Полемизируя с Чернышевским, он писал: «Что бы ни говорили пламенные поклонники Гоголя (и мы сами причисляем себя не к холодным его чтителям),[850] нельзя всей словесности жить на одних «Мертвых душах». Нам нужна поэзия. Поэзии мало в последователях Гоголя, поэзии нет в излишне реальном направлении многих новейших деятелей. Самое это направление не может называться натуральным, ибо изучение одной стороны жизни не есть еще натура. Скажем нашу мысль без обиняков: наша текущая словесность изнурена, ослаблена своим сатирическим направлением. Против того сатирического направления, к которому привело нас неумеренное подражание Гоголю, – поэзия Пушкина может служить лучшим орудием». Дружинин предсказывает, что недолго осталось ждать начала в литературе «законной, безобидной реакции против гоголевского направления».[851]

Слова Дружинина сразу же вызвали несогласие в кружке «Современника». «Споры о Гоголе и Бальзаке. Пахнущий клопами», – записывает Дружинин в дневнике 21–25 мая 1855 г.[852] Участники спора – гости Тургенева в Спасском-Лутовинове: Боткин, Григорович, Дружинин. Показательно, что разговор шел не только о Гоголе, но и о Бальзаке, – иными словами, об общественном назначении искусства, не принимаемом Дружининым. Упоминание о Чернышевском не менее показательно: возражавшие Дружинину вольно или невольно становились союзниками Чернышевского в данном случае.

Переписка Боткина, Тургенева, Григоровича, Некрасова помогает точно установить, какой позиции в споре о Гоголе придерживался каждый из них.

Тургенев писал Боткину 17 июня 1855 г., прочтя статью Дружинина после встречи в Спасском-Лутовинове: «Но опять-таки в отношении к Гоголю он не прав. <…> Бывают эпохи, где литература не может быть только художеством – а есть интересы высшие поэтических интересов. Момент самопознания и критики так же необходим в развитии народной жизни, как и в жизни отдельного лица».[853] 10 июля Дружинину: «Насчет Гоголя – Вы знаете – я не совсем согласен с Вами».[854] К Тургеневу присоединился Боткин. «Оба направления – необходимы», – писал он Дружинину, передав для него слова Тургенева. Боткин пытается переубедить Дружинина: «Нет, мы слишком поторопились решить, что гоголевское направление пора оставить и стороне, – писал он ему из Москвы 6 августа, – нет и 1000 раз нет… По моему мнению, если русский писатель любит свою сторону и дорожит ее достоинством, он не в состоянии впасть в идиллию. Нам милы ясные и тихие картины нашего быта, но они могут быть для нас только кратковременным отдыхом, потому в сущности мы окружены не ясными и тихими картинами. Нет, не протестуйте, любезный друг, против гоголевского направления – оно необходимо для общественной пользы, для общественного сознания».[855] В конце августа Дружинин получил письмо и от Тургенева: «…Оба влияния, по-моему, необходимы в нашей литературе – пушкинское отступило было на второй план – пусть оно опять выступит вперед – но не с тем, чтобы сменить гоголевское. Гоголевское влияние и в жизни, и в литературе нам еще крайне нужно».[856]

Спор о Гоголе мешал Дружинину создать сплоченную оппозицию Чернышевскому. Тургенев и в ту пору Боткин, чуткие к запросам общественного движения, понимали, что речь идет не о частных расхождениях. Знамя «чистого искусства», упорно защищаемое Дружининым, не может быть поднято во главе русской литературы. Под словами Тургенева и Боткина о необходимости гоголевского направления мог бы поставить свою подпись и Чернышевский, но их позиция («оба направления необходимы») не во всем устраивала его, хотя, несомненно, она была более объективной и историчной сравнительно с утверждениями Чернышевского, сторонника гоголевского, а не пушкинского направления.