Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Из критических статей Дружинина в «Современнике» за 1855 г. была напечатана только одна – «Стихотворения Я. П. Полонского». Обращает на себя внимание филиппика автора против критиков, не способных к восприятию поэзии. Если иметь в виду, что в дружининском окружении эта неспособность постоянно приписывалась Чернышевскому и даже Некрасов некоторое время был несвободен от подобных мнений, потому-то Боткину и удалось склонить его к приглашению Дружинина в его журнал, то полемический адресат в статье Дружинина устанавливается без особого труда – Чернышевский. «<…> Ценитель, приступающий к отзывам о человеке, в котором горит священный огонь поэзии, – взвесь свои силы и реши прежде всего, что в силах ты взять у прочитанного тобой поэта! И если в тебе, несмотря на твои знания, несмотря на твою правдивость, нет сочувствия к поэзии во всех ее проявлениях, если слабые силы твои не позволяют тебе ничего взять от поэта, тобою прочитанного, то, – обращался он к своему оппоненту, – лучше сознай свое бессилие и скромно отступись от своей задачи. Ибо, если ты, увлекаясь рутиной и самодовольствием, не захочешь сознаться в собственной твоей бедности, если ты хочешь обвинять поэта в том, что собственная душа твоя, лишенная восприимчивости, не отозвалась ни на одну из его песен, вся твоя речь будет сплошною ложью и все твои выводы – рядом опасных, иссушающих, трудно искоренимых предрассудков».[867]

Дружинин и в этой статье отстаивает основные принципы своей «артистической» теории искусства, истолковывающей поэзию как средство примирения человека с жизнью. Критик укоряет Полонского за стихотворение, в котором выразилась «дидактика в новом вкусе»:

Поэт, в минуты вдохновенья
Будь от пристрастия далек;
Язви насмешкою порок:
Насмешка громче наставленья,
Когда ее, на кару зла,
Святая правда родила!

Но Полонский, по мнению Дружинина, обладает «прирожденными достоинствами поэта истинного», в лучших его стихах «не найти ни одной строки, в которой бы отражалось что-нибудь сумрачное, строптивое, едко-насмешливое или злое». Поэт причисляется к пушкинскому направлению, и хотя выпадов против гоголевского направления статья не содержала, объективно разбор творчества Полонского был противопоставлен «дидактике в новом вкусе»,[868] теоретиком которой Дружинин считал Чернышевского.

Подобная декларация «искусства для искусства» резко контрастировала с иными представлениями о назначении искусства и литературы – с ними читатель «Современника» середины 1850-х годов был знаком по статьям Чернышевского и Белинского, цитируемого с июльской книжки этого журнала за 1855 год. С конца года в «Современнике» начинают печататься «Очерки гоголевского периода русской литературы», споры о Гоголе и гоголевском направлении значительно обострились, как будет показано ниже, и полемика Чернышевского с Дружининым продолжалась в последующие полтора года, пока Чернышевский до прихода Добролюбова ведал критико-библиографическим отделом, но биографически она завершилась в 1855 г., поскольку в течение именно этого года произошло окончательное «вытеснение» Чернышевским Дружинина из «Современника».

7. «Очерки гоголевского периода русской литературы»

Эта работа занимает центральное место в творческой биографии Чернышевского. «Очеркам» автор отдал год труда – вдохновенного, упорного, сопряженного с многоразличными обязанностями по «Современнику». Было проведено тщательное исследование многогодовых комплектов периодических изданий 1820–1840-х годов («Русский вестник», «Телескоп», «Молва», «Европеец», «Московский наблюдатель», «Московский телеграф», «Москвитянин», «Современник», «Отечественные записки»), изучение содержавшихся в журнальной критике суждений о Гоголе. Результатом явилась монография («Очерки» обладают всеми признаками монографического исследования), вошедшая в золотой фонд истории русской критики и литературы. «Очерки» Чернышевского составили эпоху в развитии общественной мысли в России, они способствовали значительному распространению литературной известности их автора. Даже много лет спустя ярые оппоненты Чернышевского признавали «Очерки» ценной работой, соответствующие главы которой «превосходно обрисовывают журналистику гоголевского периода».[869]