Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Необходимость выделения особого, «гоголевского» периода диктовалась самим ходом развития отечественной литературы. Тем более что в прессе стали появляться публикации, предельно понижающие значение автора «Мертвых душ». Так, в самой читаемой столичной газете предлагались историко-литературные построения, в которых Гоголь вообще не упоминался. «После Пушкина у нас был Лермонтов. Было также несколько писателей, из которых каждый отдельно <…> не произвел ничего такого, что ознаменовало бы собою целую эпоху», – утверждал один из критиков-новаторов.[870] Одинокий голос в критике погоды не делал, но возможность появления подобных заявлений все же существовала.

Внешняя история замысла зафиксирована самим Чернышевским. В связи с московским изданием четырехтомника Гоголя и сохранившихся пяти глав второго тома «Мертвых душ» он написал для «Современника» рецензию, однако ей не суждено было увидеть свет: в критическом отделе декабрьской книжки журнала за 1855 г. появилась «Статья первая» из широко задуманной серии под названием «Очерки гоголевского периода русской литературы». На рукописной странице неопубликованной рецензии автор оставил пометку: «Из статьи о сочинениях Гоголя, которая не была напечатана, а только подала повод к „Очеркам гоголевского периода” – в 1-ую статью их из этой вошло примечание о 2 томе „Мертвых душ”» (III, 865). В результате центральной фигурой «Очерков» стал не Гоголь, а Белинский. Изменение задачи, полагал один из первых исследователей текста В. В. Буш, не нашло однако адекватного отражения в названии: «Заглавие статей Чернышевского не соответствует реальному их содержанию и первоначальному замыслу».[871] Свой вывод исследователь соотносил с аналогичными высказываниями А. М. Скабичевского.[872] Следовала также ссылка на С. А. Венгерова, который считал термин «Гоголевский период» неудачным. По мнению ученого, целью статьи Чернышевского было «восстановить в памяти читателей деятельность Белинского», но имя великого критика было под запретом, пришлось и в заглавии статей это имя опустить; воспользовавшись изданием сочинений Гоголя, Чернышевский назвал свои статьи «Очерками гоголевского периода», «создав, таким образом, неправильный термин для обозначенной эпохи».[873]

Поясним дополнительно, что у Чернышевского были веские причины изменить замысел. Одна из них – начавшийся спор между сторонниками пушкинского и гоголевского направлений. Выдвинутый Чернышевским в статьях о Пушкине тезис о преимуществах гоголевского, «отрицательного» направления нуждался в прочном обосновании – философском, историко-литературном. «Очерки» выполняли, прежде всего, эту задачу. В этой связи представлялось важным в обсуждение перспектив развития литературы включение идейного наследия Белинского, имя которого как главного представителя и теоретика гоголевского направления призвано цементировать материал «Очерков». В опоре на это имя находил Чернышевский союзников не только в лице Некрасова, но и в среде влиявших на редактора «Современника» дворянских писателей, у которых память о великом критике еще не остыла. «Очерками» автор упрочивал свои позиции в журнале, одновременно разрушая единство писательского кружка, в котором роль лидера-идеолога пытался играть Дружинин.

Поначалу цензура запрещала прямое упоминание Белинского. Имя критика открыто названо только с пятой статьи «Очерков» (июль 1856 г.), в первых же четырех о нем говорилось лишь иносказательно: «критика гоголевского периода», «автор статей о Пушкине», «критика 40-х годов». Цензурными документами, связанными с разрешением печатать имя Белинского, мы не располагаем. Значение приобретают даже косвенные материалы, которые проливают свет не только на цензурную, но вообще творческую историю «Очерков», до сих пор слабо изученную.