Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Повествуя в 6-й главе «Очерков» об идейных исканиях Белинского, Чернышевский передает подробности сотрудничества критика в «Московском наблюдателе» и дружеских связей с Н. В. Станкевичем. Анненков, по его же словам, познакомился с Белинским лишь осенью 1839 г., когда тот приехал в Петербург для работы в «Отечественных записках».[897] В письме к А. Н. Пыпину от 3 июля 1874 г. он сообщал, говоря о московском кружке Станкевича: «Будучи от малых ногтей петербургской косточкой, я только с 1838 года, т. е. с появления Белинского в Петербурге, получил понятие о московском кружке и впоследствии введен был в него, когда его развитие уже кончилось и многие тогда люди хотели позабыть и неохотно приводили себе на память».[898] Однако Анненков не совсем точен в датах: установлено, что его знакомство с Белинским состоялось в апреле 1840 г.[899] Следовательно, сообщаемые Чернышевским сведения о Белинском 1838–1839 гг. не могли исходить от Анненкова.

Необходимо учитывать также, что личные отношения Чернышевского и Анненкова в 1856 г. не были настолько близкими, чтобы между ними могли возникнуть разговоры о Белинском. Так, по поводу 6-й главы «Очерков» Анненков сообщал Тургеневу в письме от 7 ноября 1856 г.: «Я слышал, что вы в восторге от статьи Чернышевского. А мы здесь слегка ее побраниваем. Нам кажется, что уже теперь можно соединить участие и энтузиазм к прошлым деятелям с истиной и дельным обсуждением. Возгласы, вскрики, фрондировка нам не кажутся здесь вещами важными теперь, – а в отдалении они, правда, должны казаться возвышенным голосом <…> – что год тому назад было поступком, то теперь отсталая манера».[900] «Прошлые деятели» – это, прежде всего, Белинский, творчество которого, по убеждению Анненкова, должно вызвать не один «энтузиазм», но и «дельное обсуждение», критическую оценку. Анненков и печатно пытался провести мысль об относительной ценности литературно-критических суждений Белинского последних лет его жизни. В частности, в статье «О значении художественных произведений для общества», опубликованной в февральской книжке «Русского вестника» за 1856 г., Анненков задел особо дорогую для Чернышевского тему Гоголя, в которой звучит скрытая полемика с Белинским и его последователем Чернышевским. «Если бы Гоголь, – считал Анненков, – ограничился одною только ролью художника до конца, он нашел бы в среде своей работы положительную сторону общества и вывел бы ее на свет так же свободно, как выведена им была другая, которая, по существу своему, всегда на показе и должна была первая попасться ему под руку».[901] Решительному неприятию подобных взглядов на Гоголя посвящены многие страницы «Очерков» Чернышевского, опирающегося на Белинского. При таких принципиальных разноречиях почти невозможно предположить какие-либо творческие контакты между Чернышевским и Анненковым.

В контексте критического отношения к наследию Белинского звучали и слова Анненкова, адресованные Дружинину в письме от 1 сентября 1856 г.: «Воспоминания, толкования, обсуждения бывших теорий и изложения бывшей жизни, – все это попахивает землей, и после всего этого окна открывать следует».[902] К сентябрю этого года Анненков уже был знаком с 5-й статьей «Очерков», в которой автор приступил к обозрению деятельности Белинского. Было бы нелогичным для Анненкова соглашаться на упоминание своего имени в 6-й статье «Очерков», опубликованной в сентябре, и в то же время скептически отзываться о работе Чернышевского и о содержащихся в них «воспоминаниях, толкованиях, обсуждениях».

Сторонники «анненковской версии» выдвигают и такой аргумент: «1 июня 1856 года Анненков в письме к Тургеневу просит его переслать по тяжелой почте „кипу Чернышевского… Кипа эта мне нужна, да и не даром же заставлять работать Чернышевского”. Не исключено, что под „кипой Чернышевского” Анненков подразумевал свои первоначальные заметки об эпохе 30–40-х годов, использованные Чернышевским».[903]

Прежде всего, непонятно, зачем Анненкову, желавшему получить свои рукописи, обращаться к посредничеству Тургенева, когда можно было затребовать их у самого Чернышевского? Неясно также, почему свои рукописи Анненков назвал «кипой Чернышевского»? И что означает фраза «не даром же заставлять работать Чернышевского»?