Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

В сближении «Очерков» с мемуарами Панаева приобретает значение допущенная обоими неточность: Панаев отмечал, что Грановский познакомился с Белинским и его кружком по возвращении из-за границы в 1839 г.,[919] и Чернышевский писал о последних месяцах жизни Белинского в Москве в 1839 г.: «Около этого времени возвратился из-за границы Грановский» (III, 222), но в действительности их знакомство относится к апрелю 1836 г.[920] Если бы Чернышевский пользовался только сведениями из «Былого и дум», он, конечно, предположил бы более раннее время этого знакомства: Герцену было известно, что Грановский – из круга Станкевича.[921] Факт присоединения Грановского к кружку Станкевича – Белинского до отъезда за границу в 1836 г. был известен и Анненкову.[922] Источником допущенной Чернышевским неточности стал, конечно, Панаев.

Рассказы Панаева содержали и еще какие-то неверные данные, в частности о «Московском наблюдателе». По крайней мере, Боткин писал Панаеву о 5-й статье «Очерков»: здесь «есть некоторые неточности по поводу издания „Моск<овского> наблюдателя”. Когда-нибудь мы переговорим об этом времени с Чернышевским, которое мне хорошо и близко знакомо».[923] Что именно он имел в виду, остается неизвестным. Речь, может быть, шла о материальных условиях издания «Московского наблюдателя». Чернышевский написал, что Белинский и его друзья, получившие в полное свое распоряжение „Московский наблюдатель”, располагали «богатым запасом энтузиазма и дарований, но не капиталами; потому „Московский наблюдатель” скоро прекратился» (III, 197). Сообщения Панаева на этот счет противоречивы. В «Воспоминаниях о Белинском» (1860) он писал: «Обстоятельства Белинского в эту минуту были очень плохи. Дела издателя „Наблюдателя” Степанова шли худо, он платил Белинскому за его труды самые ничтожные деньги, да и то в неопределенные сроки».[924] В «Литературных воспоминаниях» (1861) главной причиной неуспеха «Московского наблюдателя» выставлено уже не плачевное положение издателя Степанова. Наоборот, говорится, что он был состоятельным человеком – «в самом направлении, которое он (Белинский. – А. Д.) хотел придать журналу, заключалась невозможность его успеха».[925] Панаев, вероятно, учел замечание Боткина, но нужный корректив он внес только в один текст. В данном случае не имеет особого смысла выяснение вопроса, почему это случилось. Важнее другое: автору «Очерков» могло быть известно прежнее, ошибочное, оставившее след в тексте мемуара о Белинском представление Панаева о причинах недолговременного существования «Московского наблюдателя». Это обстоятельство дополняет аргументацию об использовании Чернышевским воспоминаний Панаева.

О каких-то ошибках Чернышевского в 6-й статье «Очерков» говорил и Анненков, о чем сообщал Е. Я. Колбасин Тургеневу в письме от 18 октября 1856 г.: «Анненков упирает на то, что будто бы все переврано Чернышевским».[926] Свидетельство Е. Я. Колбасина сильно компрометирует точку зрения, согласно которой именно Анненков предоставил Чернышевскому свои записки о Белинском.

В пользу предлагаемой «панаевской версии» свидетельствуют факты личных отношений Чернышевского с Панаевым.