Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

С письмом Некрасова можно соотнести фразу, появившуюся в записной книжке Толстого между июлем и сентябрем 1856 г.: «Гражд<анская> злоба нехороша, потому что отрешаешься от возможности всякой деятельности. Негодуй на зло деятельно только тогда, когда с ним прямо столкнулся. Все делаем навыворот, упрекаем человека, когда он раздражен. Он не согласится».[1010] Мысль о «злобе» неизменно обращена только в нравственную сферу. «Гражданская злоба» – понятие политическое у Некрасова и Чернышевского. Оно, прежде всего, означает критическое отношение ко всей государственной системе крепостничества и обусловливает нравственность. Толстого не занимает политическое содержание как таковое. Его интересует, как конкретно должен вести себя человек, столкнувшийся с несправедливостью – «негодуй на зло деятельно», иначе ты лишь притворяешься возмущенным и сознательно уходишь от дела. Примерно о том же писал Толстой Е. П. Ковалевскому 1 октября 1856 г.: «Даже ежели человек искренно возмущен, так был несчастлив, что все наталкивался на возмутительные вещи (о том, что возмутителен сам государственный строй, Толстой и не думает – А. Д.), то одно из двух: или, ежели душа не слаба, действуй и исправь, что тебя возмущает, или сам разбейся, или, что гораздо легче и чему я намерен держаться, умышленно ищи всего хорошего, доброго, отворачивайся от дурного, а право, не притворяясь, можно ужасно многое любить не только в России, но у самоедов». Чернышевского Толстой, несомненно, относит к ряду людей, которые «притворяются возмущенными и поэтому считают себя вправе не принимать деятельного участия в жизни».[1011]

«Умышленно ищи всего хорошего, доброго, отворачивайся от дурного» – эта нравственная программа вполне созвучна «артистической» теории искусства Дружинина, призывавшего к примирению с жизнью. Видя в Толстом единомышленника, Дружинин в письме от 6 октября 1856 г. советовал ему взять (вместе с Тургеневым и Островским) «контроль над журналом и быть его представителями», но не приниматься за дело «круто» и «до времени» терпеть «безобразие Чернышевского».[1012] В ответном письме Толстой пока не затрагивал тему давления на редакцию «Современника», но повод задеть Чернышевского не упустил: «Безобразие Чернышевского, как вы называете, все лето тошнит меня».[1013] Речь идет, конечно, об «Очерках гоголевского периода русской литературы», утверждавших жизненность сатирического, отрицательного направления в отечественной словесности.