Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Затронута в рецензии и проблема «свободного творчества». Оно «состоит в том, – пишет Чернышевский, – чтобы поэт не насиловал своей природы: природа внушает одному сатиру, другому идиллию, – пусть каждый из них пишет, что ему внушает природа таланта. Но если сатирик начнет гнуть свой талант, чтобы хочешь, не хочешь – написать идиллию, тут уже не будет ровно никакой свободы творчества, а просто-напросто будет насилование таланта, и идиллия выйдет хуже всякой пародии на идиллию» (III, 693). Здесь явная полемика с Дружининым, пытавшимся отторгнуть автора «Переселенцев» от изображения одних теневых сторон жизни и тем самым внушить писателю односторонность суждений Белинского на этот счет. Григорович сам признавался Чернышевскому в сильном давлении Дружинина, и потому критик, говоря о свободном творчестве, как бы оказывал писателю поддержку в его спорах с Дружининым.

Подобно другим участникам «обязательного соглашения», Григорович не пошел на полное сближение с Чернышевским, но он как никто из его товарищей по договору старался делом помочь журналу.

И все же усилия редакторов не привели к результатам, на которые надеялся Некрасов. По возвращении в Петербург он летом 1857 г. предпринял решительную попытку исправить положение, обратившись к «обязательным» авторам с особым редакционным «циркуляром» «немедленно доставить то, что у них изготовлено», и «определить точнее сроки доставления своих дальнейших произведений». Некрасов просил подготовить каждого по два произведения для ближайших восьми книжек «Современника».[1083] Условие не было выполнено. 10 февраля 1858 г. Некрасов и Панаев направили всем «участникам» официальное обращение с предложением продлить договор на три последующих года и на новых условиях. К обращению прилагался текст документа, по которому каждый оформлял свое согласие на сотрудничество в 1858, 1859 и 1860 гг., но уже с правом помещать свои произведения и в других изданиях, если редакция «Современника» отказывала в заранее оговоренной и гарантированной оплате за печатный лист (150 руб. сер.).[1084] Архив сохранил текст такого соглашения, подписанный Некрасовым, Панаевым и Григоровичем и датированный февралем 1858 г.[1085] Получив документ, Островский написал Панаеву 30 марта 1858 г.: «Новые условия, которые Вы предлагаете, я считаю для себя неудобными, и вообще, испытавши раз неудачу, мне не хочется себя связывать никакими условиями. <…> Я хочу стать в совершенно свободные отношения к журналам».[1086] Конечно, договор с Григоровичем нельзя воспринимать как документ, заключенный в одностороннем порядке. Инициатива Некрасова на этот раз не нашла поддержки и у других «участников», и в том же феврале 1858 г. «обязательное соглашение» перестало существовать.

Как говорилось ранее, Чернышевский не был инициатором «обязательного соглашения». Он поддерживал договор лишь по обязанности редактора. И в письмах к Некрасову он целенаправленно, хотя и с большой осторожностью, исподволь, пытался повлиять на годами сложившиеся представления о структуре журнала и значении беллетристического отдела. В письме от 24 сентября 1856 г. Чернышевский сообщал: «По отзывам провинциалов, в нынешнем году „Соврем<енник>” считался интереснейшим из журналов, – по беллетристике, конечно. Но „Русский вестник”, как вообще я слышал, также занимает публику» (XIV, 314). Журнал Каткова действительно успешно конкурировал с «Современником», предлагая совершенно иное соотношение беллетристического материала с другими публикациями. Характеризуя первый номер «Русского вестника», Чернышевский писал в «Заметках о журналах»: «Журнал считает у себя два отдела: в первом, не имеющем особенного названия, совмещаются беллетристика, большие статьи ученого и критического содержания. Второй отдел, под именем „Современной летописи”, содержит „политическое” и „учено-литературное” обозрение и „театральные заметки”. Третьим отделом можно считать „Приложение”, определенное для перевода иностранных романов» (III, 630). Отношения к подобной структуре не высказано, но нет и порицания и, сколько можно судить по последующим высказываниям, она привлекала Чернышевского больше, чем структура «Современника». В шестой статье «Очерков гоголевского периода» (сентябрь 1856 г.) Чернышевский не без умысла напоминал о «Московском наблюдателе» времени Белинского: это был «первый журнал, в котором мысль и поэзия гармонируют между собою и в литературном отделе которого постоянно отражаются сознательные стремления. Это первый в ряду таких журналов, какие мы имеем теперь, в которых поэзия, беллетристика и критика согласно идут к одной цели, поддерживая друг друга» (III, 201).