Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

В 1857 г. разноречия в суждениях о писателе усилились. В письме к Некрасову от 7 февраля, сообщая об успехе рассказов Щедрина, принесших «Русскому вестнику» до тысячи подписчиков, Чернышевский пишет: «Что делать? Я постоянно просил Ив. Ив. <Панаева> похлопотать, чтобы приобресть Щедрина, – он не мог, хотя, кажется, и старался» (XIV, 338). Факт существенный: Чернышевский выступил инициатором привлечения Салтыкова в «Современник». В дневнике А. И. Артемьева под 5 апреля 1857 г. записано о Салтыкове: «Он принес только что полученную IV книжку „Современника”, где Панаев выставляет Щедрина далеко ниже Печерского <…> „Ведь этакой скотина, – сказал Салтыков, – недели две назад все приставал ко мне: да что, скоро ли дадите мне хоть один „Очерк”, и я сказал ему: лучше не приставайте, а то не дам… Вот он теперь… Ну да черт с ним”».[1100] Следовательно, Панаев обращался к Салтыкову и после 7 февраля – уж не присылал ли ему или Чернышевскому письмо Некрасов, поддержавший идею привлечения Салтыкова в «Современник»? Приписываемое Панаеву обидное для автора «Губернских очерков» сравнение с Печерским в действительности принадлежало Чернышевскому: «…г. Печерский обладает талантом, более значительным, нежели г. Щедрин, и по всей справедливости должен быть причислен к даровитейшим нашим рассказчикам» (IV, 736). Салтыков воспринял эти слова как следствие своего отказа сотрудничать в «Современнике». Однако, вероятно, дело обстояло иначе: «Современнику» нужно же было противопоставить автору «Русского вестника» своего автора, не уступающего и, по явно преувеличенному полемическому высказыванию, превосходящего Щедрина в силе обличений.

В цитированном выше письме от 7 февраля после сообщения о попытках заполучить Щедрина для «Современника» следует абзац, отмеченный Чернышевским NB. «Они, – пишет он о „Губернских очерках”, – в сущности плохи, не думайте, что увлекаюсь политикой, – нимало, – он бесталанен и не всегда умен. Но „Очерки” его производили эффект страшный на публику – это верно» (XIV, 338). При комментировании этого места, важного для характеристики отношений Чернышевского к Щедрину, следует в первую очередь учитывать конкретные условия происхождения цитируемых строк. В ту пору Чернышевский как редактор и литературный критик постоянно стремился доказать – это видно из писем к Некрасову от 5 ноября 1856 и 7 февраля 1857 г., – насколько несправедливы исходящие в его адрес от «литературных аристархов» упреки в эстетической слепоте, в неспособности к восприятию художественного. «Я вовсе не исключительный поклонник тенденции, – это так кажется только потому, что я человек крайних мнений и нахожу иногда нужным защищать их против людей, не имеющих ровно никакого образа мыслей. <…> Поэзия сердца имеет такие права, как и поэзия мысли, – лично для меня первая привлекательнее. Я смотрю (лично я) на поэзию вовсе не исключительно с политической точки зрения» (XIV, 322, 323). Аргументом в системе такого рода объяснений служила и декабрьская (1856) статья о Толстом. Суждения о «Губернских очерках» в письме от 7 февраля должны рассматриваться в том же контексте. Как и прежде, Чернышевский доказывает, что он одинаково с Некрасовым и Тургеневым[1101] не приемлет художественной формы рассказов Щедрина. И он советует заинтересовать Салтыкова участием в «Современнике» как бы из соображений конкуренции с «Русским вестником»: «Не думайте, что увлекаюсь политикою» (т. е. не увлекаюсь общественным содержанием «Губернских очерков») – «нимало, – он бесталанен и не всегда умен». Абзац под знаком NB написан с журнально-дипломатическими целями и не отражает полного мнения о таланте Щедрина. При таком понимании слов Чернышевского снимается противоречивость его заявлений – в письме к Некрасову от 13 февраля: Щедрин таланта «совершенно не имеет» (XIV, 341), в июньской статье: «„Губернские очерки” мы считаем не только прекрасным литературным явлением – эта благородная и превосходная книга принадлежит к числу исторических фактов русской жизни», «как бы ни были высоки те похвалы его таланту и знанию, его честности и проницательности, которыми поспешат прославлять его наши собратья по журналистике, мы вперед говорим, что все эти похвалы не будут превышать достоинств книги, им написанной» (IV, 302). «Печать некоторой вынужденности», лежащая на отзывах-оценках, совершенно устраняется специальной статьей о Щедрине и последующими высказываниями о творчестве сатирика.[1102]

Компромиссными решениями (не оттолкнуть Салтыкова от «Современника») может быть истолковано исключение Чернышевским из корректуры статьи строк, содержащих порицание автору «Губернских очерков» за «странные заблуждения» – сцену похорон «прошлых времен».[1103] «К чему воображать, будто мы живем в холерное время?.. Слава богу, все наши добрые знакомые находятся в добром здоровье и совершенном благоденствии, никто из них и не думал умирать. Да здравствует долговечность!» (IV, 929).