Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Некрасов назвал статью Чернышевского «отличной».[1104] Следовательно, аргументация критика в пользу Щедрина была достаточно убедительной. Не случайно Некрасов именно с этого времени ищет контакты с сатириком. Вероятно, первая их встреча не привела к союзу, иначе Некрасов не написал бы Тургеневу 27 июля: «Гений эпохи – Щедрин – туповатый, грубый и страшно зазнавшийся господин». Далее следуют слова, требующие особого комментария: «Публика в нем видит нечто повыше Гоголя!»[1105] Некрасов, как видим, не согласен с подобной оценкой, но все дело в том, что она дана «Современником» и не кем другим, как Чернышевским. В рецензии на «Сочинения и письма Н. В. Гоголя. Издание П. А. Кулиша. Шесть томов. СПб., 1857» («Современник». 1857. № 8) критик утверждал, что Щедрин сравнительно с Гоголем «вовсе не так инстинктивно смотрит на взяточника – прочтите его рассказы „Неумелые” и „Озорники”, и вы убедитесь, что он очень хорошо понимает, откуда возникает взяточничество, какими фактами оно поддерживается, какими фактами оно могло бы быть истреблено. У Гоголя вы не найдете ничего подобного мыслям, проникающим эти рассказы. Он видит только частный факт, справедливо негодует на него, и тем кончается дело. Связь этого отдельного факта со всею обстановкою нашей жизни вовсе не обращает на себя его внимания» (IV, 633). Суждение о Гоголе нельзя признать вполне справедливым: сатирическая типизация достигла в творчестве автора «Мертвых душ» глубокого социального обобщения. Однако в данном случае нас интересует другое: Чернышевский ставил Щедрина, выносящего приговор бюрократическо-крепостнической системе, выше Гоголя – вопреки мнению редактора на зтот счет. Споры о Щедрине в редакции «Современника» свидетельствовали о твердости позиции Чернышевского, отстаивающего идейно родственного ему писателя. Именно в Чернышевском Салтыков нашел самую последовательную поддержку своему художественному творчеству, и это обстоятельство в значительной мере подготовило приход писателя в «Современник» в качестве постоянного сотрудника и соредактора Некрасова в начале 1860-х годов.

Материал «Губернских очерков» позволил Чернышевскому активизировать существенные для его эстетики выводы о социальном содержании искусства. Статьи о Писемском и Щедрине устанавливали систему литературно-критических суждений, в которых творчество их предшественников отнесено к прошедшему этапу развития литературы. «Все согласны в том, – пишет Чернышевский, – что факты, изображаемые Гоголем, г. Тургеневым, г. Григоровичем, Щедриным, изображаются ими верно, и для пользы нашего общества должны быть приводимы перед суд общественного мнения», но «ни у кого из предшествовавших Щедрину писателей», в том числе, следовательно, и у Писемского, – «ни у кого <…> картины нашего быта не рисовались красками, более мрачными. Никто (если употреблять громкие выражения) не карал наших общественных пороков словом, более горьким, не выставлял перед нами наших общественных язв с большею беспощадностью» (IV, 264, 266–267). Перспективы русской литературы критик-демократ связывал не с писателями – участниками «обязательного соглашения».

В своих воспоминаниях время «незначительности и неопределенности» своей роли в «Современнике» Чернышевский относил к 1855–1856 гг. (X, 118). И это несмотря на печатающиеся в ту пору «Очерки гоголевского периода русской литературы». Все же устойчивость своих идеологических воздействий на современный литературный процесс Чернышевский соединял с выступлениями 1857 г., и среди них выдающееся значение приобретала его монография о Лессинге.

10. Книга о Лессинге

К труду о выдающемся немецком просветителе и писателе XVIII столетия Г.-Э. Лессинге Чернышевский приступил вскоре после опубликования в «Современнике» самой крупной из предложенных читателям журнала работ о зарубежном литературном деятеле – «Георг Крабб и его произведения». Она принадлежала Дружинину и печаталась в семи книжках «Современника» в течение 1855–1856 гг. Монографическая серия статей «Лессинг, его время, его жизнь и деятельность»[1106] была того же объема. Ничего подобного журнал Некрасова больше не печатал, и оба произведения невольно сопоставлялись читателем-современником, вовлеченным в острую литературную полемику середины 1850-х годов.

Обе работы создавались, как выразился Чернышевский о своем труде, «с приноравливаниями к нашим домашним обстоятельствам» (XIV, 313). Но «Лессинг» был явно противопоставлен «Краббу» и по замыслу, и по главным идеям, и по исполнению, и даже по заглавию.