Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

Верный своему принципу быть современным, публицист «Современника» начал большую полемику, в которую он постарался вовлечь широкий круг общественных и научных сил.

В той же майской статье, не называя «Экономического указателя», Чернышевский ответил Вернадскому по поводу упоминаний о Прудоне. Разъяснение чрезвычайно важное для характеристики взглядов Чернышевского в затронутом Вернадским вопросе о социалистических симпатиях. Прудон прямо не называется, а назван Роберт Овен, пропагандист производственной общественной ассоциации. При этом Чернышевский тут же оговаривается, стремясь снять политическую остроту замечания оппонента: «Принцип ассоциации по своему существу чужд политических пристрастий и равно может уживаться со всякою формою государственного устройства. Наш Александр I и его союзник, король прусский, неограниченные монархи, король английский, конституционный монарх, его брат, герцог Кентский, аристократические министры Англии, стремившиеся тогда к восстановлению олигархии и к уничтожению государственных прав Англии, североамериканские демократы – все одинаково одобряли Роберта Овена» (IV, 741–742). Таким образом, Чернышевский вовсе не отказывается от приверженности к социалистическим учениям, но в обозначении идей-ориентиров он точен и щепетилен. Мелкобуржуазному социализму Прудона, скептически относившемуся к социалистическим требованиям обобществления собственности, противопоставлен иной тип социализма, искавший научно-экономических обоснований форм общежития, и актуальными для России Чернышевский считал, по-видимому, идеи Овена. Социализм Овена он характеризовал как утопический, но «то, что представляется утопией в одной стране, существует в другой как факт». Утрата общинной поземельной собственности на Западе привела к пролетариатству, и Западу, пишет Чернышевский, тяжело возвратить свою утрату. «Пример Запада не должен быть потерян для нас. Вопрос о земледельческом быте важнейший для России, которая очень надолго останется государством по преимуществу земледельческим, так что судьба огромного большинства нашего племени долго еще – целые века – будет зависеть, как зависит теперь, от сельскохозяйственного производства» (IV, 743–744). Чернышевский вовсе не исключает факта капитализации России: «скоро и мы, может быть, вовлечемся в сферу полного действия закона конкуренции». Но это в данный период нежелательная для России перспектива. Страна может пойти другим путем благодаря существованию общины, «спасительного учреждения» для земледельцев от бедности и бездомности (IV, 744). Сближая общину с фабрично-заводской ассоциацией на основе высокоразвитой техники, высокого уровня производительности труда и справедливого распределения результатов труда, Чернышевский обосновывал идею общины как ячейки будущего социального устройства. С точки зрения исторического пути, пройденного впоследствии русским крестьянством, община не оправдала надежд Чернышевского, будучи разрушенной в процессе капитализации России. Однако в свое время Чернышевский всерьез полагал, что при известных исторических условиях община в деревне может быть сохранена.

Отстаивание «Экономическим указателем» частной собственности как таковой истолковывалось Чернышевским с точки зрения конкретных российских условий готовящихся преобразований сельских отношений и исподволь разъяснялось как обоснование прежде всего сохранения привилегий помещиков, в частной собственности которых юридически находились земельные угодья, леса и т. д. Община, по мысли Чернышевского, оградит крестьян и от вмешательства государства и от посягательств помещика. Во всех его рассуждениях важна именно эта защита интересов крестьян. Потому позиция Чернышевского была наиболее демократичной сравнительно с его оппонентами.