Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858)

На 2-м курсе университета Чернышевский дополнительно зарабатывал уроками у петербургского чиновника С. Воронина. Однако значительную часть своих средств отдавал Лободовскому, тщательно скрывая это от родных и знакомых (1, 45, 62, 94, 107, 120, 253, 254, 277, 291, 306, 311, 333, 342). Запись от 13 августа 1848 г. – «Откуда мне взять денег, чтобы В. П. мог жить (и хорошо, да и следовало бы, чтобы он мог жить лучше, чем теперь) до того времени, когда выдержит экзамен и получит место?» – могла бы стать эпиграфом к посвящённым Лободовскому страницам дневника. Ради друга Чернышевский отказывал себе в новой одежде, в еде, в невинных удовольствиях. «Теперь у меня нет денег, – записывал он 23 сентября 1848 г. после того, как отец прислал ему 7 сентября 60 руб., а 14 ещё 25, – а между тем одежда начинает изнашиваться, а главное – грозит ненастье, а у меня одни сапоги, и к тем нет калош, и мне как-то не то что страшно, а немного неприятно думать о том, что скоро понадобится всё это, а я не думаю, чтоб мне скоро сделать это всё, тем более, что мне хотелось бы всё, что можно, передавать Вас. Петр., и теперь я несколько понимаю, что должны чувствовать бедные при приближении зимы, и т. п.» (I, 126). Между тем начались дожди и грязь; пришёл как-то домой, «совершенно нечаянно попались под глаза калоши старые; я примерил – о чудо! надеваются! Это меня утешило» (I, 131). 2 декабря (в ноябре ему прислано 125 руб.): «Теперь во второй раз зимою ходил без калош, между прочим по экономии: не достанет ли этой пары сапогов и старых калош до лета? Конечно, нет, но всё-таки» (I, 185). В мае 1949 г., наконец, он заказал себе новые сапоги, но, желая сберечь их, однажды «решился идти в старых, взяв с собою новые, чтобы переменить в городе, а чтобы не видно было в худое белого носка, завернул правую ногу чёрным галстухом» (I, 278). В январе он купил на 20 коп. пастилы – «в первый раз сласти» за последний год (I, 218): 21 декабря 1848 г. получил 100 руб., 25 января 1849 г. – 40 руб.

Оказывая бескорыстную и безвозмездную помощь Лободовскому, Чернышевский искренне полагал, что его собственные нужды не значат ничего в сравнении с потребностями друга, в предназначение которого для русской литературы он в ту пору верил. Лободовский, по-видимому, чувствовал неестественность их денежных отношений, он предупреждал Чернышевского, что он хуже, чем тот предполагает (I, 95), но Чернышевский не обращал внимания на его слова, относя их на счёт деликатности и скромности. В прежнее время Лободовский «отнекивался», принимая деньги (I, 94). Однако довольно скоро он либо просто отмалчивался (I, 120), либо сам просил денег у Чернышевского (I, 291). Со временем Чернышевский понял истинную причину провала неоднократных попыток устроить Лободовскому уроки, с помощью которых тот мог бы поправить свои денежные дела: привычка к бездействию, слабость воли (I, 221). Женитьба, как на то надеялся Лободовский, вовсе не помогла ему превозмочь «беспечность, к которой он привык». Порою Чернышевский замечал, что его друг не искренен, ловил его на лести (см.: I, 186). После окончания 3-го курса он не поехал на каникулы в Саратов из-за Лободовского, который «промолчал», когда Чернышевский добивался ответа на вопрос, нужен ли он ему в Петербурге. Л. Н. Терсинская писала родителям в Саратов 5 июня 1848 г.: «Николенька сожалел, что не может нынешний год быть в Саратове, и сожалел и о том именно, что не увидится с Сашею, он очень много думает и заботится о нём и говорит что ему непременно должно быть здесь, т. е. в Пет. университете».[403] В то лето материальное положение Чернышевского особенно ухудшилось. Ему даже не на что было купить издание Ипатьевской летописи, за составление словаря к которой он принялся, – пришлось продать часть ещё нужных книг. Чернышевский с горечью записывает 15 июля: «Причина всего – затруднения Вас. Петр., и никогда не будет у меня денег, пока он будет в таком положении, т. е. эта причина в сущности тяготит меня, потому что это существование продлится год, – он хочет держать экзамен в следующем году» (I, 302). В августе от систематического недоедания и некалорийного питания Чернышевский заболел. Частые боли в желудке, рвоты измучили его, он сильно похудел. «На лекции Плетнев заметил худобу мою и советовал не изнурять себя», – записал он 27 августа (I, 310).

Как ни скрывал Николай от близких свои пожертвования в пользу Лободовского, Раеву, например, они стали известны, Лободовский «пользовался, кажется, его карманом», – вспоминал он впоследствии.[404]