На берегах Голубой Лагуны. Константин Кузьминский и его Антология. Сборник исследований и материалов

Аркадий, простите, резвлюсь. Ваше письмо меня обрадовало (ободрило), излечило от комплекса (вены не в счет, это хобби), третий день не пью, Шемякин меня не поздравил с Новым годом, справляли тихо с Кирой Львовной (не стыдно было не послать ей книжку? Я ей все свои подарил), перед этим была графиня Р., принесла в клюве, простите, пишу рассыпчато, убористо, убо, ибо, иби, хекену и мурро (ижицы на машинке нет, заменяю «у»), сандал и вервена, роман свой привезу с собой, чтоб ознакомить со стилем (понятие его относительно) – эстетика эклектики, Баженов, Гауди, биоархитектура, антироман осьмнадцатого века, футуризм, стило.

Словом, много что «Наука имеет много гитик», приемлю аксиомой, а ксиву не выдали, ассоциативный психоз (психодермия, это ужасно) это я только сегодня так пишу в остальные дни иначе в иные дни вообще ничего не пишу сядем и будем писать не сядем здесь за это не сажают кроме банкротства последнее обеспечено сэкономим на точках роман обходился без знаков препинания без заглавных букв за неграмотностью белоусов ученик аронзона очень талантливый (выкликал на моем чтении: «Так нельзя писать!» А как можно, вежливо осведомлялся я). Можно я так буду писать? Вы поймете?

Меня сейчас интересует конструктивный принцип, зады Дос-Пассоса, Артем Веселый периода «Ермака», Лев Квачевский[201]подарил кофемолку (есть пространственно-временные смещения, см. неопубликованную статью Н. Н. Пунина о Хлебникове, я ее сплавил в Штаты, ею вполне можно утвердить альманах – симбиоз акмэ с футу – вынужденное противоестественное сожительство

Аркадий, не радуйте меня, а то я обрадуюсь, пессимизм натуры моей не выносит очарований, вен не наберешься, и те после операций исколоты, полчаса режешь, пока найдешь (это, просьба, в роман не включать, роман должен быть полноценный, как советский человек, комплексы оставляю на Вашу совесть, у меня их нет, интеллигентность изживал в себе каленым железом, сталью закаленной, помогает мало но облагораживает

Петроний и его Сатирикон, Новый Сатирикон, Всеобщая история Сатирикона, Тэффи, О. Л. д’Ор и канотье Аверченко, помесь Потемкина с Рукавишниковым

жму Вашу руку журнал (роман) должен быть грустный веселый с черными страницами и без оных, потом разберемся, в Вене я уже не жилец, хер инженер замучил, приехала Горбаневская, тоже боюсь, вылетаю багажом, собакой

вскормлен конским молоком футуристов, ненавижу Новый мир Ниву и журнал Континент

заранее согласен с Вами на обратное

собственное мнение почитаю излишним излишки не окупаются хочу симбиозу («Бвана, стреляй симбу в тум-тум!» – перевод из Хемингуэя) хочу беш-де-меру пишу этнологические статьи теория Гумилева (льва) хочу стрелять в тум-тум множественное число достигается путем повторения швденноберэжная украина остап вишня и остап черешня из пьесы «Вишневый зад». Зады акмеизма, зады футуризма – чьи из них чище, в чем меня упрекает Елена Васильева (или наоборот)[202]. Уже отрецензировали 5 поэтов, теперь их становится больше, книги всё еще в израэле который не боцман (главный герой будет боцман по фамилии Кацман, морской приключенческий роман с арабо-израильскими пиратами, Гонконг китайские джонки, мадам Вонг, контрабанда золотом, майор КГБ Кумушкин, фетровые пуленепробиваемые шляпы, кореец Одджоб (северный) из чужого романа, нейлоновые чулки с кукурузной мукой – контрабанда в Союз, Арман Хаммер в роли первого любовника и Элизабет Тейлор, изображающая задник грудьми (я их щупал – тверды!) Берды Кербабаев в роли первого секретаря союза кинематографистов, Миша Мей лох и Молох (сцены французской борьбы), словом, хочется чего-нибудь такого этакого, эталон красоты эскимоска (провислая спина, сера в ушах и перхоть в хвосте – идеальная стать по учебнику ветеринарии), можно по Дарвину («Половой подбор») – плоское лицо, крючковатый нос, желтоватого цвета кожа, груди до пояса и отвислый живот

Изобрав героиню, надобно таковую использовать (желательно новейшие методы), а вообще можно обойтись героями, гомосексуализм, на Западе это модно, проблема несовместимости, резус-фактор, заставим героя рожать.

Одэн, Мервин и Лоуэлл (последний украл две моих строчки – обещался, по крайней мере), сцены рыцарей круглого стола, встреча Никсона с гангстером, борзые бега (русский фонд), расписанные фламастером лабстеры и – этсетера.

Большею частью буду писать на языках иностранных, для ознакомления западных граждан, надо только машинку купить. Куплю с гонорара, но для этого надо роман написать – замкнутый круг проблем.

Скоро едем, борзую везут, за собой оставляем долги.

Нонна паровой каток довела меня до инфаркта: кидаюсь на всех русских женщин (а как там американки? – не для Викин ушей!), я вообще очень многолюбив. За что и страдаю. Вены режу и пью тепловатую кровь.

Помните ли Вы наизусть свою прозу? Боюсь, что я – да. Поэтому трудно писать. Чужую я (всю) тоже помню.