На берегах полноводной Сивини

Ребята ещё не вернулись из школы, у кого узнаешь о том, что проходили в классе? И Антон все время до обеда провел с бабой Настей на огороде; он так разохотился, что не только вскопал оставшиеся грядки, но и бурьян убрал, помог сеять морковку, редис. Старушка исподтишка не переставала любоваться внуком: «Эко вырос, не заметишь, как и в мужика выровняется. Вон какие мускулы на руках, на спине».

Оба не слышали, как вернулась Вера Михайловна.

— В полном разгаре страда деревенская? — весело сказала она. Чувствовалось, что ей доставил удовольствие вид сына, копавшегося в грядках.

— Я, мама, сегодня проспал…

— Не беспокойся, — ласково перебила Вера Михайловна. — Как себя чувствуешь?

— Нормально.

— Мама, обед готов? Я ведь ненадолго, — обратилась Вера Михайловна к матери.

Они кончали обедать, когда с улицы постучали. Потом дверь открылась, и порог переступила молоденькая женщина в черном, хорошо сшитом жакете, желтых туфлях, с непокрытой головой.

— Кажется, я не вовремя? — сказала она несколько смущенно. — Решила сразу забежать после школы. Стучала к вам в калитку — никто не отвечает. Думала, никого нет дома.

— Делом занятые, — отвечала баба Настя. — Седайте с нами обедать. Антоша, принеси стульчик.

— Благодарю вас, не беспокойтесь, — сказала вошедшая. — Извините, что потревожила… Давайте знакомиться. Меня зовут Анна Тимофеевна, я классный руководитель. Преподаю географию.

Лицо у нее было совсем юное, с румяными щеками, волосы светлые, пушистые, но большие очки в темной оправе делали учительницу не по годам серьезной. В левой руке она держала портфель.

Едва она вошла, Антон перестал есть, положил вилку. Вера Михайловна поднялась из-за стола, ближе придвинула гостье стул.

— Очень хорошо, что вы пришли, — сказала она. — В школу я собиралась только завтра… горячка у нас на комплексе. Обычно я там и обедаю, до села-то далеко. А сегодня вот домой заторопилась, его хотела проведать. — Она кивнула на сына, поспешно добавила: — Сегодня я сама его не пустила в школу: приболел…

Она повернулась к Антону.

— Ты уже поел? Можешь выйти из-за стола. Помнится, собирался к Роману за книжкой? Я тебя не держу.

Анна Тимофеевна внимательно сквозь очки посмотрела на мальчика и ничего не сказала. Антон взял кепку, вышел. За окном промелькнула его белокурая голова. Вера Михайловна теперь села лицом к учительнице.

— Вы, конечно, насчет Антона?

Анна Тимофеевна кивнула утвердительно.

— Вам, разумеется, известен инцидент с Кобзевым? — обратилась она к Вере Михайловне.

— Знаю и не оправдываю. Первый ударил, — чуть покраснев, заторопилась отвечать Вера Михайловна. Она мелкими движениями оправила кофточку, будто чувствовала себя в ней не особенно удобно, облизнула губы. — Уже объяснялась с Антоном. Одно только имею добавить… одно. Не сочтите, что хочу заступиться за сына, но, по его словам, этот Кобзев все время к нему приставал. Антон у нас никогда не врет.

Было заметно, что Вера Михайловна сильно волнуется. Анна Тимофеевна очень внимательно смотрела ей в глаза, изредка поглядывая на бабу Настю, бесшумно убиравшую со стола тарелки.

— Я эту ссору расследовала, — спокойно заговорила она. — И все ребята подтвердили, что Кобзев действительно цеплялся к вашему сыну… Почему? Еще не выяснила. Кобзев молчит. Скажу вам больше: Антон не хотел ударить Лешу. Драки искал Леша.

Удивление в глазах Веры Михайловны сменилось признательностью. Она не ожидала такого объективного суждения от столь молоденькой и еще, видимо, не очень опытной учительницы.

— Дело не в этой ссоре, — продолжала та. — Ссора — это, как бы вам выразиться… лишь толчок. Суть в том, как Антон повел себя потом. Понимаете? Убежал из школы, не послушался преподавателя и… наконец, вовсе не явился на уроки. Правда, теперь я знаю, что приболел. Вот я и пришла.

Анна Тимофеевна опять скосила глаза на старушку, сметавшую с клеенки крошки.

— Я благодарна за проявленное внимание, заботу. — Вера Михайловна чуть склонила голову. — Я сама замечаю: Антон в последнее время стал какой-то неуравновешенный… Раньше он всегда нас слушался, а тут начал своевольничать. Все время рвется из дома. Правда, рыбалка — грех небольшой, но… смотря с кем идешь на речку. Есть тут один… Мы пока людей в Лашме не знаем, и поэтому надо быть особенно осмотрительными в выборе новых друзей. Мне еще кажется, Анна Тимофеевна, что неуравновешенность Антона объясняется переходным возрастом? Пятнадцать лет.

— Само собой. Но… ведь не только это? Скажу вам откровенно, Вера Михайловна. Мы ведь ждали, что вот из города к нам приедет воспитанный мальчик, которого можно будет поставить в пример таким ученикам, как тот же Леша Кобзев, а… получилось другое. Это тем более огорчительно, что вообще-то, видимо, у Антона есть хорошие задатки. С ним уже подружился Роман Дробин, наш будущий пианист. Он просто преклоняется перед вашим Антоном. Сама Дробина — она преподает в школе физику — как-то в учительской подсмеивалась над своим сыном. Поэтому наша с вами задача не упустить Антона. Вы согласны со мной?