На берегах полноводной Сивини

Специально искать Федина Антон не стал. Он сам не знал, что его удерживало. Но сухостой он бросил, к Тане не вернулся, отмахнулся и от матери и медленно один пошел по опушке, заглядывая под каждый куст: не спит ли под ним Непутевый. Он и доволен был, что мать согласилась познакомиться с дядей Кириллом, и боялся, как бы это не привело к новому скандалу.

И вдруг кто-то крепко схватил его за руку. Перед ним стоял улыбающийся Федин.

— А я тебя ищу, Павлыч. Не хочешь ли порыбалить?

Он был так же подтянут, лишь из-под фуражки стекал пот и загорелое, обложенное подстриженной бородкой лицо казалось еще более распаренным.

«От дяди Кирилла даже будто не пахнет». Антон так обрадовался, что вторично за этот час сказал первое, что пришло на ум:

— В Журавлиху-то вы… каким путем?

— Я давно, — несколько удивленно ответил Федин. — На автобусе. От правления автобус шел, приглашали всех. Кто хотел, тот и ехал.

Антон уже оправился, схватил его за рукав кителя:

— Пойдемте к нашей машине… там мама. Она хочет с вами познакомиться.

Теперь смутился Федин, показал глазами на две удочки, которые держал в руке.

— Куда я с такой справой? Меня окуньки на речке ждут. Уж как-нибудь в другой раз с твоей матушкой познакомлюсь. Уж извинись за меня, Павлыч, а нынче не с руки мне. — И Федин торопливо направился к реке.

Вернувшись к «газику», Антон рассказал обо всем матери.

Красивые губы Веры Михайловны еле заметно дрогнули, она вдруг решительно заявила:

— Хорошо. Идем сами к нему. В конце концов, я должна поговорить…

«Что это мама так нервничает?» Повел ее на Сивинь Антон охотно, Федин сегодня выглядит хорошо. Антон не сомневался в том, что его старший друг интересный собеседник, пусть мама сама в этом убедится. И все же сам он был не совсем спокоен: вдруг взрослые не понравятся друг другу?

Берег реки был усыпан купающимися.

Нигде Федина не было видно. Антон расспросил товарищей, и те указали на дальние тополя: туда пошел танкист. Действительно, Кирилла Максимыча они застали на дальнем плесе, в затишке, вдали от праздного народа. Рыбу он ловил двумя удочками, концы которых были воткнуты в берег. Сам он сидел, расстегнув ворот кителя, изредка похлопывая себя то по шее, то по щеке, гоняя комаров. Шагов Кичапиных танкист, видимо, не слышал.

— Клюет? — спросил Антон.

Федин вскочил с травы, голубые глаза его смотрели испуганно.

— Плоховато. Жарко слишком.

Он торопливо стал нащупывать пуговицы на кителе, никак не мог их поймать и застегнуть.

— Извините, пожалуйста, — бормотал он. — Извините.

— Я вам помешала? — говорила Вера Михайловна, с интересом глядя ему в лицо. — Говорят, рыболовы не любят, когда им мешают. Что сделаешь, мы, женщины, очень любопытны и, хоть у вас не было желания познакомиться… так что не обессудьте. Мне сын столько о вас говорил… Я не могла отказать себе в удовольствии узнать вас поближе. А когда представится более удобный случай?

Очевидно, ее немного забавлял Федин. Стоял он навытяжку, смотрел по-прежнему растерянно, даже испуганно и явно не знал, что ему делать, как держаться.

Вера Михайловна протянула руку. Федин пожал ее нерешительно, словно боялся помять.

— Надеюсь, вы меня знаете, Кирилл Максимыч? Я мать вашего знакомого по удочкам.

— Почему по удочкам? — сказал Федин, немного оправясь. — Мы с Павлычем вообще друзья.

— Тем лучше. Во всяком случае, он приносил домой карасей и говорил, что это вы научили его ловить.

То ли Вера Михайловна не знала, что еще сказать, то ли в этот праздничный день ею овладело веселое настроение, но она неожиданно закончила:

— Вот теперь научите и меня ловить рыбку.

— Да Павлыч сам мастер подсекать, — сказал Федин. — Кому угодно может преподать. Еще лучше меня.

Он смотрел на Антона, как бы спрашивая, не шутит ли его мать.

Мальчик сам был удивлен:

— Ты в самом деле, мама, хочешь поудить?

— Конечно. Зачем бы мы иначе сюда пришли?

— Так пожалуйста. Можно, дядя Кирилл?

Антон засуетился, схватил одно из удилищ, потянул и вдруг радостно завопил:

— Смотрите, смотрите! Да ты, мама, счастливая!

На крючке вытащенной удочки извивался серый лупоглазый ерш. Антон снял его и посмотрел вокруг, не зная, куда деть.

— Там сеточка плавает, — указал ему Федин в воду у берега.

Сам он наживил нового червяка, поплевал и передал удочку в руки Веры Михайловны. Антон схватил другую:

— Будем, мама, соревноваться.

Теперь он был очень рад, и не тому, что мать станет с ними удить, а тому, что ближе узнает Федина. «Пусть убедится, какой он замечательный человек. А то — «Непутевый», «пьяница»! А вот он и совсем, совсем трезвый».

Лицо Веры Михайловны раскраснелось, глаза блестели весело. Она размахнулась удилищем неловко, будто хворостиной, и леска вместо того, чтобы упасть в реку, обвилась вокруг ее туловища, а крючок зацепился на спине.

— Ой! Что это?

Антон расхохотался:

— Ты, мама, сама себя поймала! Вот это щука!

— Антон, твоя шутка неуместна. Помоги мне.

Но мальчик весь трясся от смеха, так рассмешила его неловкость матери. Вера Михайловна залилась густой краской.

Федин сделал к ней небольшой шаг:

— Позвольте мне?

— Пожалуйста. — Она еще больше покраснела.