На берегах полноводной Сивини

Вытаскивать застрявший крючок дело нелегкое, и Федин долго копался, пока освободил стальную изогнутую бородку. Вера Михайловна поправила платье, принужденно сказала:

— Нет, видимо, мне суждено не рыбу ловить, а только варить из нее уху. Спасибо, Кирилл Максимыч. Я вижу, вы человек заботливый. — И, явно желая переменить тему, добавила: — Наверное, вы семьянин хороший. У вас есть жена, дети?

Вопрос был обыкновенный, житейский, женщины всегда такими интересуются. Но Федина будто хлестнули кнутом, он спрятал от Веры Михайловны глаза, ответил не сразу, глухо:

— Сын есть… вернее, был.

— Где же он? — Вера Михайловна скорее была озадачена, чем смущена. Но, заметив состояние Федина, тут же поправилась: — Простите, я, кажется, задела… простите.

— Он далеко, — так же глухо ответил Федин. — Я не имею больше права знать о нем ничего.

Лицо Веры Михайловны выражало вопрос, но расспрашивать она не стала. Федин прекрасно ее понял. Он достал пачку «Беломора», покатал между пальцами папиросу, заговорил:

— Об этом, Вера Михайловна, я… может, как-нибудь после. Не сердитесь.

— У Антоши тоже нет отца, — вдруг очень тихо сказала она. Видимо, этим признанием ей хотелось загладить свой бестактный вопрос.

Федин вдруг заторопился, поднял с земли удочку, закинул ее. Поплавок закачался и словно застыл.

— Идемте перекусим, — сказала Вера Михайловна. — Кирилл Максимыч, Антон, собирайте свои снасти. Рамайкины приглашали. У вас есть какой-нибудь улов? Приготовим.

Федин решительно отказался:

— Я еще половлю. В такое место не всякий раз попадешь. — Далеко от села. Уж воспользуюсь. — И вдруг добавил: — А насчет Антона не беспокойтесь. За лето он и обучится машину водить и отдохнет на славу.

— Напрасно отказываетесь, — доброжелательно сказала Вера Михайловна. — Но не хочу быть навязчивой. Пошли, сынок.

Под черемуховым деревом Антон увидел машину председателя. Открыв дверцу, Маркелыч спрашивал Танину мать:

— Где ваши мужики?

— Я знаю, — сказал Антон. — Рыбачат на реке, под песчаной горой. Обрывчик там, знаете?

— Что это вам так загорелось, Яков Маркелыч? — спросила Вера Михайловна. — Не запрячь ли хотите? Сегодня праздник.

— Угадала, зоотехник, — подтвердил председатель и показал на радиотелефон в своем «газике». — Вот только диспетчер позвонил, что получили бульдозер. Федину надо ехать в «Сельхозтехнику», пригонять. Слыхал, и он тут?

Антон хотел попросить, чтобы взяли его, он покажет, но «газик» уже вильнул к реке, мальчику стало обидно. Все же сердце его билось сильнее обычного: бульдозер получен, дядя Кирилл должен взять его помощником. «А вдруг передумает? Или забудет? Хорошо бы сейчас его повидать, напомнить».

Увидел Федина он только издали. Дядя Кирилл, очень оживленный, держа обе удочки, садился в коляску мотоцикла, и какой-то колхозник покатил его к селу.

«Опять опоздал! Да что за невезение!» Антону расхотелось есть уху, которую Рамайкина-старшая только что разлила по тарелкам. Напрасно Таня пыталась заговорить с ним.

— О чем ты думаешь? — недовольно надула она губы.

— Я? — спохватился он. — Так просто. А ты чего хотела?

— Ничего.

Она независимо откинула со лба волосы и сделала вид, будто увлечена едой.

«Обиделась», — огорчился Антон. И тут же забыл о ней, Его захватила весть о бульдозере. Он никак не предполагал, что дядя Кирилл так быстро соберется в село. Что это так заторопились? Может, Маркелыч боится, как бы другой колхоз не перехватил этот бульдозер? Антон уже знал деревенскую поговорку: день год кормит. Праздник не праздник, а подоспела пора — работай не разгибаясь, не то упустишь сроки. Эх, ведь и он мог бы сейчас катить с дядей Кириллом! А на обратном пути попросил бы и сам повести машину. Экая досада! Вот что значит быть растяпой!

XV

Домой вернулись поздно, усталые. Антон прямо с порога спросил бабушку:

— Никто мне не звонил?

— При мне никто. Может, когда на огороде была. От кого ждешь?

Мальчик не ответил. В душе он еще не терял надежды, что Федин или вызовет его по телефону, или заедет сам и заберет с собой получать бульдозер.

— Письмо вот тебе, внучек.

Баба Настя протянула ему конверт, надписанный знакомым почерком — отец. Антон торопливо распечатал его, вынул листок почтовой бумаги, прочитал:

Здравствуй, Антоша!

Чего это ты вдруг удрал? Я вернулся из магазина, а тебя нет. Я купил тебе обещанный портфель. Портфель с двумя замками, в три отделения. Думаю, тебе понравится. Нашел его не в тот день, не один раз пришлось в магазин заходить, но я уж постарался для тебя, поискал.

Если опять будешь в Саранске, заходи. Может, попадешь когда с попутной машиной в будний день, так ты знаешь мой рабочий телефон.

Твой папа.