На дорогах Афганистана

Пули-Хумри — крупнейший промышленный центр Северного Афганистана. Здесь находятся текстильная фабрика и гидроэлектростанция. Строятся цементный завод[7], вторая гидроэлектростанция[8] и т. д. Престиж города поднимают первоклассная гостиница и оборудованная по последнему слову техники больница, которой руководит хирург из Вены доктор Хользингер. Дорога, идущая из Кабула, здесь разветвляется: одна ветвь соединяет Пули-Хумри с северо-западными провинциями Мазари-Шариф и Меймене, другая — с северо-восточными: Каттаганом и Бадахшаном. Развитие торговли и мелкой промышленности в этих условиях явление совершенно естественное. Огромные серали — подворья, застроенные мастерскими и лавками, образуют позади главных улиц целые лабиринты. Там можно починить машину, выгодно сделать покупки, а порой увидеть и сверкание ножа.

С ночным обликом сералей как нельзя лучше вяжется слово «экзотика». Нужно обладать крепкими Нервами и душой романтика, чтобы наблюдать за причудливыми тенями строений, мигающими огнями керосиновых светильников и бородатыми вооруженными кочевниками, для которых ружье или кинжал — порой решающий жизненный аргумент.

Когда мы въехали на залитые солнцем, окаймленные белыми домиками улицы Пули-Хумри, было жаркое утро. Вправо от центральной площади, за плотиной, на левом берегу Кундуза — европейский жилой район. Скромные одноэтажные строения скрыты в тенистых, зеленых садах.

Хользингеру мы нанесли визит одному из первых. У нас было для него письмо из Кабула. Кроме того, Зыгмунт утверждал, что поддержание дружеских отношений с единственным в этих краях врачом-европейцем — наш долг по отношению к самим себе. Я не противоречил ему. Поначалу нас приняли холодно. Беседа за кофе и виски носила характер экзамена, в итоге которого мы должны были как можно лучше понять друг друга, стать добрыми знакомыми. Результаты оказались, по-видимому, неплохими, ибо хозяйка дома, несмотря на весьма нерешительный отказ, оставила нас ужинать. Со своей стороны, я понял, что познакомился с интересными, мыслящими людьми. Их знание мира, и в частности Афганистана, поразило меня. Оба, и муж, и жена, были медиками, и, хотя практиковал только доктор, об их имущественном положении после шести лет пребывания в Пули-Хумри ходили легенды. Нельзя было не заметить внешней привлекательности супруги доктора, ее больших серых глаз, низкого мелодичного голоса, очаровательной улыбки. Нет ничего удивительного в том, что, покинув на время свой «газик» и нажав кнопку у входной двери, я забыл о болезни Саида.

Чуть повыше плеча одетого во все ослепительно белое боя, который открыл мне, я увидел льняные волосы и пару слегка прищуренных глаз.

— Ах, это вы, господин инженер. Прошу. Как мило, И что вы о нас помните.

— Доброе утро, мадам, я и не предполагал, что в столь ранний час смогу поцеловать ваши ручки.

Вы, поляки, всегда так галантны. Мы как раз завтракаем. Я надеюсь, вы присоединитесь к нам?

Я начал было отказываться, но не очень решительно, и через минуту уже оказался в столовой. Жалюзи на окнах были опущены, в комнате царил полумрак.

— Доброе утро, господин доктор! — приветствовал я человека, сидящего спиной к свету.

Сзади раздался отрывистый смех.

— Муж скоро придет. Вы разве не знакомы? А живете в одном отеле, если не ошибаюсь.

Я подошел ближе. Мистер Лонги улыбнулся мне. «Интересно, что он здесь делает в рабочее время?»

Хозяйка о чем-то быстро спросила Лонги по-итальянски, тот ответил, и оба засмеялись.

— Нам придется говорить по-английски, — сказала мадам. — Мистер Лонги, к сожалению, не знает немецкого.

В это мгновение в дверях блеснули очки доктора. Он поспешно подошел к столу и поздоровался со мной. Очевидно, с Лонги он уже виделся.

— Что вас привело к нам, господин инженер? — нервозно спросил доктор, отпивая маленькими глотками кофе.

Я объяснил цель моего визита и попросил осмотреть Саида.

— Разумеется, с удовольствием. Через четверть часа приму.

Я быстро допил кофе, упомянул, что у меня масса работы, поблагодарил за милый прием, и уже в дверях спросил доктора о плате. Тот улыбнулся.

— Не думайте об этом. Я рад что-либо сделать для вас. И ни слова больше. Пришлите своего переводчика.

— Спасибо, доктор. Большое спасибо. До свидания!

Я направился к машине.

— Ну, Саид, доктор ждет.

Саид со стоном выполз из-под брезента.

— А как же с деньгами, инженер-саиб?

— Платить не надо, идите.

— Будет больно?

— Не знаю, если даже и будет, то не больнее, чем теперь. Ну идите же, Саид. В Баглан вернетесь на автобусе, может быть, нагоните нас по дороге.

Я подождал, пока мой переводчик скроется за дверями и, бросив короткое «Бурубахайр!», привел в движение Раима и машину.

Проехав несколько сотен метров, мы поравнялись с автомобилем в точности таким же, как наш.

— Это машина Сарвар-хана, — сказал Раим.

— Остановимся.