На дорогах Афганистана

Я полез в карман за папиросами. В пачке оказалась последняя, помятая и частично выкрошившаяся. Сарвар заметил, как я пытаюсь распрямить папиросу, вынул ее у меня из рук и отдал какое-то короткое распоряжение. Один из подрядчиков, толстый, низенький, в черной чалме, бесшумно сорвался с места и исчез за дверями. Через несколько минут он вернулся, красный, запыхавшийся, протягивая пачку папирос. Я отрицательно покачал головой и пробормотал: «Не стоит беспокоиться», — мне показалось это уместным в дайной ситуации. Тогда мудир сам взял пачку у толстяка, распечатал ее, вынул папиросу и вложил мне в рот. Не оставалось ничего другого, как улыбнуться, поблагодарить и поскорее закурить, так как один из гостей уже порывался бежать за спичками.

Сарвар показал мне вещи, оставшиеся после Вихжицкого и Хвасцинского: фотографии, логарифмическую линейку, прочие мелочи, но ни единым словом не упомянул о технических проблемах, о работах, проводимых на дороге.

Подали чай. Напившись, мы без промедления отправились в путь. Нашим объектом был на этот раз сорокавосьмикилометровый участок дороги Пули-Хумри — Доши, расположенный в верховье реки, где производилась большая часть работ.

Лишь через несколько километров невысокая торная цепь соединилась с рекой. Дорога оказалась зажатой между обрывистыми скалами и стремительным Кундузом. Здесь и возникли первые сложности.

Старые, полуразрушившиеся скалы нависали над дорогой. Многие из таких навесов надо было обрушить. Мы останавливались через каждые сто метров, я делал наброски, производил предварительные обмеры. Наконец мы добрались до места возведения первой опоры. Роль хозяина моментально принял на себя один из трех подрядчиков — худой, высокий как жердь человек в черной чалме и в зеленом чапане до самых щиколоток.

Машина еще не остановилась, а он уже выскочил и начал быстро спускаться к работающим внизу людям.

Узкая отвесная тропинка вела к берегу реки. Чтобы приблизиться к котловану, нужно было пробраться между бросающей прохладную тень скалой и шумящей тут же, на метр ниже, водой. Именно на этом, самом узком, месте был расстелен ковер, уставленный разноцветными чайниками и пиалами. На бумаге лежала горстка конфет, напоминающих по виду ягоды малины. «Жердь» в черной чалме уже поджидал нас. Сарвар жестом указал мне место на ковре под самой скалой.

Одиннадцать часов утра. На шоссе жара, как в печи, а здесь приятная прохлада и влажное дыхание пенящейся воды.

Я призвал на помощь всю силу воли, все свои представления о добросовестной работе и даже собственное честолюбие. Указал рукой на котлован и произнес:

— Сначала туда, потом сюда.

Ступая между пиалами и конфетами, я прошел по ковру, гордый тем, как лаконично выразился и какое произвел впечатление.

— Хорошо! — в недоумении буркнул Сарвар и поспешил за мной.

Котлован под фундамент для опоры был вырыт в двух метрах от берега реки. Твердая, глинистая, абсолютно водонепроницаемая почва позволяла рыть котлованы значительно ниже уровня воды при отсутствии каких-либо специальных защитных сооружений. Фундамент, разумеется, был менее основательным, чем предусматривал проект. Первое же половодье подмыло бы опору и снесло ее. Я обратил на это внимание мудира и направился дальше, где уже начали бетонирование фундамента. В связи с прибытием комиссии работа была прервана.

Я растер на ладонях немного заготовленного бетона и убедился, что в нем больше извести, чем цемента, недопустимая вещь при постройке фундаментов подобного типа. Я очень удивился, ибо Сарвар, осуществлявший постоянное наблюдение за ходом строительства, не мог этого не заметить. Я показал ему размазанную на ладонях белую массу, резко отличающуюся от серого цемента, и позволил себе дипломатично заметить:

— Нехорошо все это.

Мудир с поднятыми кулаками бросился к «Черной чалме». Подрядчик весь сжался в комок. Его лицо оказалось у самой земли. Сарвар размахивал руками и выкрикивал какие-то сочные ругательства. Так продолжалось несколько минут.

Раим, как и два других подрядчика — низкий толстый и высокий толстый, — оставались полностью равнодушны к происходящему. Все как бы ожидали конца спектакля. Действительно, вскоре мудир перестал кричать, «Черная чалма» поднялся, и мы все пошли пить чай.

Во время чаепития я еще раз сказал, что фундамент недостаточно основателен, а в бетоне много извести. Все согласно закивали головами.

Тем не менее, проезжая мимо строительства на обратном пути, я обнаружил, что ничего не изменилось: котлован не углублен, бетон по-прежнему подозрительно светлый. Я принял решение немедленно доложить обо всем мудиру Фаваидиамы и воспрепятствовать приему объекта по завершении его строительства.