На другой стороне. Слепцы

Айран Огоннёров быстро сообразил, что сейчас нужно согласиться с маршалом, как бы ему это не нравилось. На кону стоит гораздо больше, чем самолюбие одного министра Содружества, а потому ради общей цели можно и потерпеть. К тому же, радостно размышлял Огоннёров, мнимое согласие поможет усыпить бдительность оппонента, и тогда можно будет восстановить свою власть. Министр согласился с условиями маршала и отдал приказ солдатам вернуться на звездолёт.

Прервав своё молчание, Менингэм произнёс с широкой улыбкой на лице:

– Я вижу, что взаимопонимание между вами как будто начало налаживаться. Но, я должен указать вам на ошибку. Долгое время вы топчитесь на месте при том, что двое людей, действия которых напрямую связаны с нашей встречей, стоят в стороне. Я считаю, их следует включить в наш скромный клуб дискуссий.

Полковник Морозов попытался опротестовать предложение компьютерного человека, но дипломат уже отдал распоряжение начальнику станции. Линард Байл принялся неохотно суетиться, сначала разыскивая дополнительные кресла для гостей, потом рассаживая их. Собрав всю волю в кулак, Линард Байл улыбнулся девушке и предложил ей напитки на выбор. Затем подумав, он, не убирая искусственной улыбки с лица, обратился с тем же вопросам к властным мужчинам, важно молчавшим каждый о своём.

Вновь над собравшимися нависало напряженное молчание. Огоннёров вынул из кармана носовой платок и долго и тщательно протирал лицо. Он не желал слушать рассказы тех, кого уже окрестил “предателями родины”. Ещё больше министр не хотел, чтобы британцы слушали объяснения девчонки и бородача. Однако опротестовать решение компьютерного человека и дипломата от Королевства означало бы для Огоннёрова признание слабости, своей и своего государства. А ведь одной из его задач было сохранить у противника уверенность в силе и непобедимости Содружества.

Министр протёр насухо лицо, тщательным образом сложил платок и спрятал его под левый рукав военной униформы. Все движения Огоннёрова были медлительны, с нарочитой флегматичностью человека, убежденного, что Фемида уже заняла его сторону.

Полковник Морозов, поджимая недовольный рот, искоса поглядывал на британцев, которые мешали ему выполнять задание. Он был полон ядовитой ненависти и презрения к людям, перед властью которых вынужденно испытывал унижение. Морозова не устраивало такое положение дел, ведь он искренне считал британцев, как и прочие нации Королевства, людьми второго сорта. Так его воспитала собственная родина, насильственно убеждающая каждого своего гражданина в его исключительном превосходстве над иными расами людей.

На Земле Морозов получил чёткие указания вернуть двенадцать человек домой и не допускать их общения с иностранцами. Простая, на первый взгляд, задача начала усложняться, когда заплывший жиром министр ввязался в беседу с представителями Королевства. Словоохотливые британцы, казалось полковнику, намеренно тянули время, утягивая Огоннёрова в какую-то свою игру. О том, что министр преследует в этой игре собственные цели, полковник, конечно же не знал, и считал его бесхребетным предателем. Однако находясь на том низшем месте, которое Морозов занимал в иерархии переговорщиков, он возразить не мог ни британцам, ни, тем более, министру, и ему оставалось лишь молча наблюдать, надеясь, что старый глупец сумеет всё исправить.

Глубоко в своих мыслях полковник воображал, как по возвращении в Содружество, он напишет подробный отчёт, намеренно оговорив министра. Письмо в форме доноса подорвёт авторитет Огоннёрова и добавит ещё по одной звёздочке на его собственные погоны. Сдерживая мстительную улыбку, Морозов с силой сжал кулаки, сложил руки на груди и, глубоко вздохнув, попытался набраться терпения.

В это время Йодель Роннинг с любопытством следил за Асмией. Она держалась холодно, с женским высокомерием, но в глазах её, время от времени, вспыхивал необъяснимый страх. Маршал глубоко задумался, отчего покусывал нижнюю губу. Роннинга волновал один конкретный вопрос, и ему даже казалось, что девушка сможет дать на него ответ. Но маршал никак не мог найти окольных путей, чтобы, задавая вопрос, не выдать посторонним секрет Королевства.

Мужчины сохраняли молчание всё то время, пока суета, которую устроил начальник станции, не улеглась. Наконец, кресла для девушки и её друга были найдены, напитки разнесены, и Линард Байл, сев на табурет в глубине комнаты, затих.

– Доктор Сандовал, – обратился к девушке дипломат, – поскольку именно ваше решение отправиться на ту сторону вместе с господином Менингэмом, привело нас всех в эту комнату, могли бы вы рассказать о своих намерениях министру Огоннёрову? Это бы очень помогло нам всем продвинуться в обсуждении сложившейся ситуации.

Асмия покосилась на полковника, пронзающего девушку колким взглядом. Доктор Сандовал сжала в волнении кулачки и поглядела на Карела Чеха.