На другой стороне. Слепцы

– Взгляните на этих чиновников, – разнеслось над мостиком металлическим голосом Менингэма. – У них перед носом разворачиваются события, о которых человечество мечтало столетиями. А их волнуют лишь их собственные интриги! – голограмма осклабилась в притворной улыбке. – Ни одно поколение прежде не сталкивалось с подобным. И из всего многочисленного человечества именно вы оказались здесь, на этой воображаемой линии, которая навсегда разделит историю человечества на «до» и «после». А вы препираетесь тут, как давно женатая пара, неуёмно ища виновных. Не всё ли равно, какое государство должно быть лидером, если единственными представителями человечества сейчас являются те немногие, что находятся на мостике моего корабля?

– Вы берёте на себя слишком важную роль, Менингэм, – недовольно оглянулся маршал на голограмму. – Не нужно отчитывать нас, словно учитель провинившихся учеников. Вы не многим лучше нас. Особенно в свою бытность человеком.

– И всё же, господа, – продолжала скалиться голограмма, – считаю, вам стоит присоединиться к беседе, даже если вы думаете, что на той стороне линии связи никого нет.

Маршал и дипломат переглянулись между собой и посмотрели на министра Огоннёрова. Чиновники, пожав плечами и с видом, будто делают всем великое одолжение, со свойственной им высокомерной вальяжностью в движениях подошли к пульту управления и оказались в зоне действия объектива камеры.

– Но это… – от удивления проронил Роннинг, – это похоже на мостик корабля, – Роннинг, утратив холодность и сдержанность, ткнул пальцем в монитор. – А это люди в скафандрах. Фобос меня порази, – воскликнул маршал, обратив своё внимание на тейидов, – кто эти существа???

Роннинг склонился над столом и придвинулся к монитору поближе. Огромные, в сравнении с людьми, существа, ряженные, а балахоны, казались иллюзией или ловким трюком, но никак не реальным творением эволюции.

Министр Огоннёров, стоя за плечами доктора Сандовал и Шамиля, долго протирал глаза и то и дело ёжился, и передергивал плечами, борясь с дрожью, которую в нём вызывал пронзительный взгляд не моргающих глаз, бесстрастно взирающих с объектив камеры. Своими размерами и молчаливостью существа вызывали естественный страх у министра, привыкшего к тому, чтобы всякое живое существо тряслось и пресмыкалось перед ним и его властью.

Дипломат от Королевства стоял разинув рот. Привычный мир ускользал от него с каждым часом этой безумной поездки, хотя Карел Чех и пытался делать вид и вести себя как обычно. Но теперь ничего кроме животного, инстинктивного страха в нём не осталось. Собрав всю волю в кулак, дипломат отошёл от экрана в сторону и ещё долгое время боялся даже взглянуть в его сторону.

– Вы всё время общаетесь при помощи жестов? – продолжала беседу доктор Сандовал.

– Ещё используем примитивные рисунки, – ответил Финниган. – Что довольно продуктивно, но занимает много времени.

– И используем интерфейс мозг-компьютер для быстрого обмена мыслями, – улыбнулась Лида. – Иначе, мне кажется, с одним карандашом в руках мы бы и за целую жизнь так далеко не продвинулись.

– К нам приближается судно с неизвестной сигнатурой. Это вы? Они везут вас к нам? – спросила доктор Сандовал.

Лида пожала плечами.

– Трудно сказать, – ответила она. – Скорее всего, мы направлялись на одну из лун, когда наткнулись на вас.

– На луну? – удивилась Асмия. – Там безопасно?

Лида улыбнулась.

– Нас спасли и поместили в помещение с экосистемой, пригодной для жизни человека. Здесь, на борту капсулы, да и на планете тоже, атмосфера смертельная для нас.

– Мы возвращаемся с планеты-гиганта, – бросил Финниган, желая похвастаться.

– Вы не могли быть на поверхности газового гиганта! – возмутился Менингэм. – Человеческие тела не выдержат его давления и силы притяжения.

– Мы не были на самой поверхности, только в верхних слоях атмосферы, – ответил Финниган. – Нам показывали города, которые парят в воздухе. Зрелище невероятной красоты!

– Они о вас заботятся? – вдруг спросил маршал Роннинг, который едва справился с изумлением и из всего разговора понял только это. – Но для чего им это?

Ровный ход беседы прервался, и повисла тишина. Люди оглянулись на маршала Королевства, растерянного, боровшегося со страхом, жалкого.

– Я полагаю, вам не знакомо понятие сострадания к другому живому существу? – спросила Лида. – Простите, я не знаю, как вас зовут.

– Этого чопорного господина зовут маршал Йодель Роннинг, – пояснил Менингэм. – Он много лет прослужил в парламенте Королевства и такие сложные понятия, как сострадание, сочувствие и живое существо ему попросту чужды.

– Лейтенант, но куда именно вы направлялись? – спросил Шамиль. – Космос здесь совершенно безжизненный.

– Нас держат на одной из лун, под её поверхностью построены исследовательские лаборатории. Она огромная. А когда мы взлетали, я увидела, что там также красиво, как у нас дома перед новогодними каникулами. Заснеженные склоны в лучах холодного свечения далёкой звезды!

– Я думаю, это Титан, – добавил Финниган.