На другой стороне. Слепцы

– Хрупкость? – повторил Огоннёров, ухватившись за одно это слово. – Значит, мало того, что они знают, насколько мы уязвимы, они ещё и использовали нас как подопытных крыс?!

– Не спешите с выводами, министр, – произнес металлический голос Менингэма. – Или мне напомнить, сколько опытов ставило человечество на невинных животных, испытывая свои изобретения со времен первых попыток полететь в космос?! Все открытия дают пользу, но и забирают жизни.

– Меня не это беспокоит, – отвечал Огоннёров. – Разумеется, вам в вашем компьютере ничто не грозит. Но мы сейчас стоим лицом к лицу с существами, о которых не имеем ни малейшего понятия, зато они знают о нас все! Мы уязвимы! А потому я возьму на себя ответственность и сделаю решительный шаг, – министр бросил косой взгляд на маршала, – кто-то же должен, – сказал он, стараясь, чтобы его слова задели оппонента из ненавистного им Королевства.

Огоннёров протёр лицо платком и, вытянувшись по струнке, словно на плацу, отдал приказ Лиде.

– Лейтенант Хорошева, немедленно передайте этим существам, что мы не так легко сдаемся. Они могут попытаться усыпить нашу бдительность, но мы всегда готовы.

– К чему готовы? – спросила Лида.

– Содружество всегда готово противостоять захватчикам! У нас обширная армия и самое современное вооружение наготове! Мы изучаем и прорабатываем все возможные стратегии ведения боя, в том числе в условиях невесомости и повышенной дальности между объектами. Так и скажите, лейтенант! Пусть знают, что наше химическое оружие в один миг способно уничтожить до десяти тысяч единиц противника. Сообщите, лейтенант, что мы в совершенстве владеем лазерным оружием, которое за четверть часа способно вскипятить океаны на поверхности их планеты, а за два часа полностью изменить состав атмосферы, сделав её непригодной для жизни. Переводите!

На мостике «Айоны» повисла тишина. Огоннёров с чувством глубокого удовлетворения протирал губы от брызг слюны, которая изрыгалась из его рта вместе с чудовищными словами ненависти малодушного человека.

– Что за мир вы строите, министр, за своей стеной?! – усмехнулось голографическое лицо. – Насколько сильно в своём Содружестве вы ненавидите себя, что готовы уничтожать всё живое, что встречается вам на пути? Уверены ли вы, люди, – обращался Менингэм уже ко всем на мостике, – что такой шантаж сможет подействовать на этих существ положительным для вас образом? И случись что, готовы ли вы будете привести свои угрозы в исполнение? Вы, люди, понимаете, что последствия стратегии, основанной на демонстрации силы, предугадать невозможно?!

Огоннёров ничего не ответил Менингэму, он остался глух к его словам, и настойчиво повторил своё обращение к Лиде.

– Я не стану, – сопротивлялась девушка.

– Лейтенант, это приказ!

Финниган схватил Лиду за плечо.

– Ты не обязана. Он безумец, но они решат, что мы все такие.

Лида тяжело вздохнула. На одну короткую секунду она вдруг увидела, чем всё кончится. Даже не увидела, она ощутила это нутром.

– Может, так и надо, – Лида удрученно посмотрела на Финнигана, и казалось, что он всё понял.

Лида сосредоточилась над тем, чтобы отобразить военную мощь Содружества, о которой с такой гордостью распространялся министр. Она объясняла посыл человечества простыми образами, чтобы тейиды задумались: “Если люди могут так зверски издеваться над своими, то как жестоко они могут поступить с чужими?”.

– Химическое оружие, министр? – спросил маршал, пока они ждали ответа на агрессивное заявление Огоннёрова. – Серьёзно? И вас не смущает, что это противоречит нашему соглашению о запрете химического оружия, которое ваша сторона подписала ещё семьдесят лет назад?

Огоннёров улыбнулся и с видом совершенной невинности на лице отвечал:

– Блеф – это хорошая карта, которую не стыдно разыграть в подобной ситуации. Нам нужно доказать, что мы так же сильны, как и они. Нельзя позволять врагу считать нас слабее.

– Значит, у вас нет лазерной пушки, которой вы можете вскипятить население целой планеты? – с ехидной усмешкой в глазах спросил Роннинг.

– Сейчас это не имеет значения, – попытался увернуться министр. – Главное, чтобы они в это верили.

Лида закончила переводить заявление Огоннёрова и со слезами в глазах поглядела на высокое существо. Тейид казался девушке разочарованным. Существо с фиолетовыми бугорками негромко о чём-то перещелкивало, склонившись над плечом своего начальника.

– Я говорил тебе, – прошептал Джаред. – Не нужно было переводить этот бред. Теперь для них мы станем дикарями.

– Мы такие и есть, и нет смысла скрывать свою личину под видом дипломата. Вспомни себя вначале. Ты тоже не доверял им и боялся их.

– Я и сейчас боюсь их, но только потому, что общение с ними дается тяжело и мы ещё не так хорошо знакомы. При этом они ещё ни разу не дали нам серьёзных оснований бояться по-настоящему.

Лида сжала в руках ладонь Финнигана.

– Если я верно думаю о них, – прошептала она, – то они поймут, что подобное заявление можно рассматривать как реакцию маленького испуганного человечка.

Финниган шумно и тяжело вздохнул.