На грани смерти

— Из одного леса хлопцы. А документ, вот вам и документ, — Петр протянул ему пистолет. — Самый надежный. На любую власть. Он засмеялся: — Давай, Иван, трогай. Хлопцы, видно, свои. Партизан там не встречали? — и махнул рукой в сторону леса.

Местный говор Петра, видимо, успокоил бандитов.

— А куда это вы собрались в такую погоду с бабами да детьми?

— К теще Новый год встречать! — отшутился Петр.

— Да не спешите, а то баб перевернете…

Они еще что-то кричали, но ветер заглушил их слова.

Переправившись через железную дорогу, группа Мамонца очутилась в Клеванском лесу.

— А здесь намного теплее, чем там… — повеселевшим голосом сказала Мария.

— Ветра нет, тишина, — оглянувшись вокруг, добавила Соня. — Господи, скорее бы добраться до своих…

Они еще долго петляли по лесам в поисках «зеленой почты». От нее зависела их дальнейшая судьба. Женщины молчали, надеясь, что скоро, совсем скоро закончатся их муки и страхи.

Петру показалось, что вот то самое дерево, где разведчики оставили записку, — пункт бесконтактной связи. Он разгребал снег, листву. Нет, ошибся… И снова начинал поиски.

Женщины ожидали в напряженном молчании. Еще одно дерево… Нет, не оно… Наконец, у самых корней сосны он отыскал дупло. В нем лежал маленький коробок с запиской.

«Мы находимся в двух километрах», — прочел Петр. Это означало, что надо ждать.

Петр, написав ответ, в котором сообщал о своем прибытии с женщинами и детьми в лес, возвратился на прежнее место, где его с нетерпением ждали Мария, Соня и Иван.

— Мы к ночи успеем добраться до лагеря, как ты думаешь, Ваня? — услышал он Сонин голос.

— Должны успеть… — неопределенно ответил Иван и вопросительно посмотрел на подошедшего Петра. — Ну, как? Нашел почту?

— Да, почту-то нашел. Только… — Петр никак не мог решиться сказать, что он узнал. — Только придется нам заночевать здесь, в лесу…

Наступило молчание.

— А дети? — упавшим голосом произнесла Мария. — Они же не выдержат холода. На погибель мы их сюда привезли! Сами спасаемся, а детей губим!

Соня тихо заплакала. Иван что-то сказал невнятно и замолчал, безнадежно поглядывая то на свою жену, то на Марию, то на Петра.

Петр понял: если что-нибудь случится с ними, виноват во всем будет он. Постояв молча еще с минуту, он круто повернулся и пошел в гущу леса. Пока совсем не стемнело, хотел найти укрытие от ветра и снега.

Когда Петр возвратился, женщины уже успокоились. Иван ходил, постукивая ногой об ногу, иногда останавливался, прислушивался. С наступлением вечера мороз стал крепчать.

— Что будем делать? — спросил Иван. — Давай устраиваться на ночлег.

— Только не здесь. Я нашел густой соснячок, там и заночуем. Веди лошадей за мной, — скомандовал Петр.

Все молча двинулись за Петром по проторенной им в снегу тропинке.

— Вот здесь, — остановившись на тихой маленькой полянке, сказал Петр. — Здесь и устроим наш ночлег.

Мужчины разгребли снег, наносили хворосту, расстелили его ровным толстым слоем, сверху положили солому из саней. Сняв с себя теплые полушубки, укрыли ими жен и детей. По очереди несли охрану.

Длинной как никогда казалась эта ночь. Когда наконец начало светать, разожгли небольшой костер. Кипяток немного согрел промерзших за ночь людей, но их мучила неопределенность, страх за детей. Хозяев маяка все еще не было. И никто не знал, когда они придут. Оставалось одно — ждать.

Так прошел день. Казалось, этому ожиданию не будет конца. Снова наступили сумерки. Приближалась ночь. Новогодняя ночь 1944 года.

Продукты, взятые из города, закончились. У Приходько остался еще небольшой кусочек хлеба. Женщины время от времени плакали, как могли, утешали детей.

Иван в создавшейся ситуации обвинял Петра: он не имел права везти их в лес, заранее не подготовив встречу с партизанами.

Петр чувствовал, что Иван расстроен: он не смотрел на него, отводил глаза в сторону. Каждый искал выход из сложившейся ситуации и не мог найти. Петра беспокоило молчание товарища. Иван доверил ему своих детей и жену. Если с ними что-нибудь случится, он не простит… Никто его не простит… Мамонец думал об этом, рассматривая свой пистолет, и вдруг обратился к Ивану:

— Странно, сколько ношу этот пистолет, первый раз обратил внимание на номер. Что-то уж очень велик. Я еще таких не встречал. Не врет ли заводской номер? А у тебя какой, интересно?

Иван поглядел на Петра удивленно — нашел, мол, время заниматься исследованием, и равнодушно извлек свой пистолет, назвал номер.

— Нет, брат, ты что-то путаешь. Немецкое короткоствольное оружие вообще таких номеров не имеет…

— На посмотри, — сказал Иван и протянул ему свой пистолет, — посмотри сам, если не веришь…

Петр взял пистолет и, рассмотрев номер, положил его в свой карман:

— Пусть он пока у меня побудет. Поверь, так лучше.

— Да ты что? — возмутился Иван. — Мы все в опасности…

— Мы все в опасности, и у всех нервы на пределе. Ты извини, Ваня, может, я и неправ, но мне кажется, что лучше, если он побудет у меня…

— Ты мне не доверяешь?! — рассвирепел Приходько.