На Индию неспешный взгляд

Две молодые индианки мыли коридор, причем удивительно практичным способом: они просто выливали ведра воды на бетонный пол, вода стекала по лестницам вниз, а оставшиеся лужицы девушки лишь смахивали тряпкой. Я тут же стал жертвой их уборки, поскользнувшись на мокром бетоне и грохнувшись на пол – правда, довольно удачно, без ушибов и сотрясения мозга.

Перед выходом в город мы наслаждались божественным чаем в отельном дворике, окруженном каменной стеной. При свете дня все здесь выглядело совершенно иначе, по-домашнему уютно. Мишра больше не походил на привидение – скорее напоминал заботливого дедушку в большом семействе. Угощая нас собственноручно изготовленным фруктовым сахаром, он приветливо желал доброго утра своим интернациональным постояльцам, неспешно выползавшим из номеров и одетым кто во что горазд.

Мимо нас продефилировал лысый англичанин в развевающейся белой юбке кришнаита; шмыгнул небритый турок с махровым полотенцем вокруг бедер; проплыла заспанная испанка с растрепанными волосами, но почему-то в вечернем платье, – чувствовалось, что всем здесь исключительно хорошо.

Покидая гостиницу, на воротах которой красовались ярко-желтые знаки свастики, мы уже понимали, что готовы всем сердцем полюбить это чудесное место с его радушным хозяином.

Наш отель располагался в самом центре Варанаси, в древнейших кварталах, выстроенных вдоль Ганга, поэтому уже через десять минут мы стояли на берегу великой реки. Зачарованные открывшимся перед нами видом города, история которого насчитывает пять тысяч лет, мы начали наше неторопливое шествие вдоль берега.

Береговая линия была застроена гхатами – живописными ступенчатыми сооружениями из камня: они с древних времен служили местом ритуальных омовений индийцев. Вот и сейчас в мутных водах Ганга весело резвились взрослые и дети. Было не похоже, что они боятся подхватить страшную инфекцию, наглотавшись всякой гадости, и в расцвете лет отойти в мир иной.

Словно насмехаясь над смертельной опасностью, в реке стоял чернокожий муж с ярко-рыжими от хны волосами и чистил зубы, тщательно прополаскивая рот водой из Ганга. Парня не смущало даже то, что в двух метрах от него купалось целое стадо буйволов с устрашающе закрученными рогами.

Помимо места для омовений, гхаты веками использовались в качестве площадки для кремации покойников. Варанаси известен как единственный из семи священных городов Индии, где производится наибольшее число ритуальных сожжений. Погребальные костры здесь не гаснут днем и ночью: сюда везут усопших со всей страны, доставляют их на телегах и автомобилях, в поездах и самолетах.

Мы неторопливо шли вдоль берега и любовались старинными зданиями с замшелыми стенами, как вдруг почувствовали, что запахло жареным. Сомнений не было – неподалеку находилось место, где сжигали трупы.

И правда, вскоре мы увидели несколько исполинских костров, пылавших близ реки. Мужчины в одних набедренных повязках буграми поправляли дрова и сгребали к центру раскаленные угли. В глаза мне бросилась торчавшая из костра ступня: она ритмично подергивалась кверху, будто человек напоследок разминал ноги. Костровый работник прервал гимнастические упражнения покойного, бугром упихав его непослушную пятку под дрова.

Мы присели на лавку, чтобы издали понаблюдать за процессом кремации. К нам подошел пожилой индиец и на хорошем английском сказал, что много лет занимается похоронным бизнесом, унаследовав дело от своего отца. Он рассказал, что, согласно верованиям индийцев, душа человека, сожженного на берегу Ганга, освобождается от цикла реинкарнаций, поэтому люди порой затрачивают огромные суммы, лишь бы провести погребальные церемонии в Варанаси.

Увидев наш неприкрытый интерес, гид по царству мертвых продолжил свой рассказ. Как оказалось, трупы животных не сжигают (у них нет души), а бросают в реку: там живые организмы помогают плоти разложиться, высвобождая таким образом оставшиеся природные элементы. Наряду с животными, но уже по другой причине, без сожжения сбрасывают в Ганг трупы нищих и беременных женщин: считается, что они своими страданиями еще при жизни заслужили освобождение души. Не кремируют также тела детей и незамужних девушек: они не успели загрязнить карму грехами и поэтому не нуждаются в очищении души на костре.

Пока индиец говорил, на верху лестницы, ведущей к месту сожжения, показалась группа людей – они выполняли какие-то любопытные действия: с громкими ритмичными песнопениями сбегали по ступеням вниз, неся на шестах тело человека – оно было полностью накрыто золотым покрывалом. Подбежав к Гангу, люди положили тело так, чтобы покойник оказался наполовину в реке, открыли ему лицо, стали зачерпывать ладонями воду и лить в рот усопшему. На мой вопрос, зачем они это делают, похоронных дел мастер ответил, что родственники умершего только что завершили семичасовой ритуал прощания с ним и принесли сюда, чтобы покойный в последний раз перед сожжением мог совершить омовение и напиться.