На Индию неспешный взгляд

Рассказав все это, славный малый получил от нас честно заработанные сто рупий и ушел восвояси, а мы побрели дальше, находясь под сильнейшим впечатлением от увиденного.

Мы пришли к гхату, где вскоре должна была начаться Ганга-Пуджа – ежевечерняя церемония поклонения великой реке. Там уже бойко шла торговля предметами для предстоящего действа: продавали наборы из цветов и свечей, жестяные талисманы в виде солнца и прочую мелочь.

Здесь стали попадаться персоналии, выглядевшие экзотично даже на фоне ярко разодетых индийцев. Навстречу нам шел бородатый человек в длинном черном одеянии с золотой перевязью, лицо его было густо выбелено и представляло собой ритуальную маску. Возле воды на подстилке сидел абсолютно голый темнокожий толстяк со смешным узелком на макушке – я его исподтишка заснял, когда он принялся наносить на лицо белила. Один седобородый дед в оранжевой чалме и с тремя красными полосами на лбу сам настоял, чтобы я его сфотографировал, а потом, прохиндей, потребовал за свои модельные услуги десять рупий. Тоже мне бизнесмен нашелся.

Люба позвонила лодочнику, с которым мы должны были встречать на реке следующий восхода солнца. Через десять минут появился незатейливо одетый парень с внешностью скорее малазийца, нежели индийца. За его неулыбчивой серьезностью угадывалась внутренняя утонченность, не слишком характерная для представителей рабочих профессий.

Люба тут же оседлала свой излюбленный деловой тон: так она общалась с местным населением, чтобы аборигены понимали, кто тут высшая раса. Она холодно поинтересовалась у лодочника, сколько стоят его услуги. Сону (так звали парня) спокойно ответил, что обычно люди платят столько, сколько им подсказывает сердце, так что пусть клиент сам определяет «цену вопроса», а для него, мол, деньги не представляют большой ценности. Любаша разнервничалась и заявила, что если он намерен вилять и избегать открытости в переговорах, то пусть катится ко всем чертям, а мы наймем другого владельца лодки – благо их тут сотни, желающих заработать на туристах. Насилу ее уговорили не обижать такого приятного и обходительного человека, тем более что Амит заранее предупредил, что максимальная цена за прогулку по реке – двести рупий, поэтому незачем устраивать битву из-за нескольких грошей…

После церемонии с завораживающими песнями и танцами на берегу реки мы попросили Сону проводить нас до знаменитого кафе “Blue Lassi Shop”. По рассказам нашей знакомой, там продавали традиционный молочный напиток ласси, начиненный марихуаной. Назывался нелегальный коктейль «бангласси». Пока мы пробирались сквозь лабиринт узеньких улочек, доступных лишь для двухколесного транспорта и тук-туков, я поинтересовался у лодочника насчет этого таинственного напитка. Сону испуганно зашикал и вполголоса произнес, что на улице слово «бангласси» лучше не произносить, особенно если поблизости бродят вооруженные полицейские – а их тут было пруд пруди.

Кафе оказалось крошечным. Это было узкое прямоугольное помещение с ярко-синими стенами, больше напоминавшее просторный шкаф: в нем умещался всего один длинный стол с двумя лавками по сторонам. Еще две короткие скамьи стояли в дальнем углу – словом, одновременно здесь могло уместиться лишь человек десять. Однако, судя по надписям на стенах, тут побывали тысячи людей со всего мира – местечко явно пользовалось популярностью. Двери в кафе не запирались, отчего ситуация казалась комичной: посетители распивали запрещенный напиток на глазах сотен прохожих, которые сновали туда-сюда буквально в метре от «преступного» стола.

Распрощавшись с Сону до утра, мы заказали один бангласси на всех, упрятав его среди обычных фруктовых коктейлей. На правах организатора путешествия половину «зелья» прикончила Инна, ну а остальным досталось буквально по глоточку. Было вкусно – это все, что я могу сказать по поводу дегустации веселящего напитка.

Пока мы предавались запретным утехам, снаружи послышались звуки уже знакомых песнопений, а в следующую секунду мимо нас промчалась группа людей с носилками – на них лежал человек, накрытый золотым покрывалом. Ого, сказали мы, одно дело – наблюдать за похоронной процессией издалека, и совсем другое – быть чуть ли не ее участником. Не прошло и десяти минут, как сцена в точности повторилась. Когда же в пределах следующего получаса перед нами пронесли еще четырех покойников, мы просто перестали обращать на них внимание. В конце концов, здесь никого не удивишь постоянным присутствием смерти, ведь Варанаси не зря называют городом мертвых.

На следующее утро, когда еще стояла кромешная тьма, мы покинули отель, чтобы встретить восход солнца в лодке молчаливого Сону. Мы отплыли на середину реки, и перед нами открылась великолепная панорама целого города – он раскинулся на берегу Ганга огромным амфитеатром.