На кухне мисс Элизы

— Их прислал мистер Лонгман, когда мы были в Лондоне. Эти книги давно не издают, и я понятия не имею, где он их нашел, ведь им уже сто лет. Тем не менее, — победно улыбается она, — их написали женщины.

Повязывая чистый передник, я удивляюсь, с чего мисс Элизу так обрадовали кулинарные книги, написанные женщинами, ведь скоро она станет хозяйкой шикарного дома, где ее на пушечный выстрел к кухне не подпустят. Как всегда, она будто читает мои мысли.

— Что ты думаешь о шефе мистера Арнотта, Энн?

— Мне он показался отличным поваром, — говорю я, решив не упоминать о том, как часто провонявшая чесноком рука француза приземлялась мне на задницу.

— Да, ты права. Только для обычных семей его блюда слишком замысловаты.

Она постукивает костяшками по обложке блокнота.

— Сегодня я составлю список своих знакомых, которые могут поделиться рецептами для нашей книги.

— Правда?

Я не могу скрыть удивления. Как она собирается закончить книгу в доме мистера Арнотта? Она что, уволит противного Луи?

— И приготовься встречать новых постояльцев, Энн. Я сегодня же помещу объявление.

— Новых постояльцев? — удивленно переспрашиваю я.

— Я не выхожу за мистера Арнотта, — бесстрастно произносит мисс Элиза, так что непонятно, грустит она или радуется. — Мама слегла, но решение принято.

Я изумленно таращусь на нее. С чего бы ей не хотеть выйти за такого богача? Как можно отказаться от целой толпы слуг и лакеев, исполняющих любой твой каприз?

— У нас много работы, Энн. Мы должны закончить книгу, а в доме мистера Арнотта это невозможно.

— А вы не можете закончить ее поскорей, а весной выйти замуж? — предлагаю я, хотя отлично знаю, что не мое дело — задавать такие вопросы.

Она решительно качает головой:

— Нет-нет, на то, чтобы опробовать рецепты и написать книгу, у нас может уйти лет десять. Все нужно делать как следует. А к тому времени я буду слишком стара для замужества.

От потрясения у меня отнимается язык. Десять лет! Она согласна десять лет писать книгу и остаться старой девой, вместо того чтобы выйти замуж, жить в красивом доме в Лондоне, а может, и родить ребеночка? На секунду мне приходит в голову, что это ей место в психиатрической лечебнице графства Кент. Ведь она сумасшедшая?

И тут она выдает еще более странную вещь:

— Шеф мистера Арнотта напомнил мне о моей цели.

Поднимает глаза к высокому окну и добавляет:

— В самых разных смыслах.

Этот гнусный французишка, что хватал меня за задницу? Как такое возможно?

У меня перекашивается лицо, и она замечает мое смятение. Сейчас она скажет: «Закрой рот, Энн Кирби, и не лезь не в свое дело». Как ни странно, она этого не говорит. Ее дальнейшие слова для меня — полная неожиданность.

— Как ты знаешь, я жила во Франции. То было для меня сложное время. Самое счастливое и вместе с тем самое печальное в моей жизни. Разговор с Луи напомнил мне о некоторых вещах… Я не могу об этом говорить… Благодаря ему я поняла, что не создана для семейной жизни.

Она умолкает, глядя в пространство у меня над головой, и я не могу понять, к кому она обращается: ко мне или к медным кастрюлям под потолком. Я думаю о ее стихах, о мужчине, разбившем ей сердце. Господи, неужто она до сих пор не исцелилась, через столько-то лет?..

Она вновь начинает говорить, и я понимаю, что ей надо выговориться.

— Шеф-повар мистера Арнотта считает, что английские женщины утратили интерес к кухне. Он прав, и в Лондоне это особенно заметно. Их превратили в глупых раскрашенных кукол. Замужняя дочь мистера Арнотта меня разочаровала… Ее интересуют только новые кружева, тисненые обои для гостиной и прочая мишура. Думаю, она в жизни не заходила на свою собственную кухню.

— Зато она красиво поет, — вступаюсь я: подслушала в тот самый вечер, когда дочь мистера Арнотта приходила обедать со своим толстым краснолицым супругом.

— Пела она фальшиво и невыразительно, — едко замечает мисс Элиза. — Только ни у кого не хватило смелости это сказать.

— Э-э, — протягиваю я, раздумывая, не сказать ли, что дочь мистера Арнотта — с золотистыми кудряшками и нарумяненными щеками — очень миленькая.

Мне почему-то сдается, что мисс Элиза слишком сурова к бедняжке.

— Шеф-повар мистера Арнотта сказал, что лондонские джентльмены предпочитают обедать в клубах, и проговорился, что его бывшие хозяйки совершенно не интересовались меню. Разве ты не понимаешь, что это значит?

— Гм, не совсем…

По правде говоря, я понятия не имею, куда ведет этот разговор, ведь мисс Элиза редко бывает столь прямолинейной. Мне кажется, что отмена свадьбы должна была меня огорчить. Не жить мне в Лондоне, рядом с Джеком. А я скорее рада, чем расстроена. Переехав в Лондон, я не могла бы видеться с мамой и папой. А все эти лакеи и повара, что хватают меня за задницу, точно это мешок с репой… Нет уж, спасибочки!

— Раньше каждая женщина чувствовала себя на кухне королевой.

Она обводит рукой свои новые старые книги в рваных переплетах.

— Отказавшись от своего наследия, мы попали под власть французских шефов или проходимцев, которые торгуют непонятной отравой на улицах. Надеюсь, ты не покупала у них еду, когда мы ездили в Лондон?