На неисследованном Мадагаскаре

— Никогда не видел таких людей, — покачал головой староста. — Вероятно, это маки, полуобезьяны; ночью они кричат, как маленькие дети.

— У вас поют поминальные песни, посвященные предкам?

— Да, у нас есть одна очень древняя песня. Мы споем ее вам.

По просьбе старосты все мужчины и женщины собрались на площади. Они исполнили песню, сопровождая ее хлопками ладоней. Староста был запевалой.

Мои провожатые подтвердили, что это очень старинная песня, которая уже не известна бецимизарака и танала. Я записала песню на магнитофон и проиграла ее.

Слушатели восторженно вслушивались в пение и радостно смеялись, слыша свои голоса.

По их просьбе я проиграла все песни, записанные мною в других деревнях.

Уже из-за одного только магнитофона меня с радостью оставляли в Маровато. Но мы торопились.

Попрощавшись, вскоре двинулись в обратный путь. Идти было легче: дожди прекратились, припекало солнце. По дороге устроили стирку белья в чистой воде спокойной речушки. Когда мы вошли в Антробаку, нам сообщили, что ее староста, который рассказывал нам об ангалампи, тяжело заболел. Я дала ему хинин, но одного хинина было, разумеется, мало. Я обещала послать ему нарочным другие лекарства.

Там же я распрощалась со своими добровольными провожатыми, которые так часто помогали мне перебираться через бурные горные потоки.

После нескольких дней напряженного перехода проводник и я вернулись наконец в Ампасинамбу.

Из Ампасинамбы я сразу же отправилась взглянуть на водопад, расположенный к северо-востоку от деревни. Там многие жители небольшой деревушки занимаются немым товарообменом: кладут в определенном месте в лесу или на перекрестках дорог собранные плоды и мед диких пчел, а жители соседних деревень обменивают их на рис, сахарный тростник и маниок. Если предложенное количество удовлетворяет лесных жителей, они забирают его, если нет, то не трогают до тех пор, пока им не добавят еще продуктов.

Теперь мне стали понятны источники слухов о «дикарях». Что же касается пигмеев, то рассказы о них оказались чистым вымыслом.

Под проливным дождем я, промокнув до нитки и насквозь продрогшая, вернулась в Ампасинамбу, мечтая только об одном: переодеться, выпить чашку горячего чая и послушать радио. Тропический лес, восхитительный вид на банановые рощи, ананасовые поля и орхидеи, свисавшие с деревьев, больше не восторгали меня. На другой день дождь продолжал лить как из ведра. Об отъезде, разумеется, не могло быть и речи.

Наконец тучи иссякли, и мэр, несколько других представителей власти и я выехали на джипе в Манандзари. Мы прибыли как раз к праздничному ужину, который давался по случаю приезда министра. Я также оказалась в числе приглашенных. За столом меня попросили поделиться впечатлениями об экспедиции. Лишь после полуночи мне удалось прилечь на часок, так как уже в два часа ночи отправлялся автобус в Фианаранцуа.

Субпрефект, господин Ракотомиза, которому я нанесла визит сразу по прибытии в Фианаранцуа, остался очень доволен результатами экспедиции.

— Не хотите ли не теряя времени совершить путешествие к вазимба? — предложил он.

— Нет, мне пора возвращаться в Европу, — улыбнулась я. — Но возможно, я еще вернусь. Страсть к открытиям и экспедициям отныне цепко держит меня в своих когтях.

— Ну что ж, тогда до встречи на Мадагаскаре в будущем году. Я уверен, что вы вернетесь и найдете вазимба!

* * *

Господин Ракотомиза оказался прав. Два года спустя я села в самолет, отлетавший на Мадагаскар. Все это время меня не оставляла мысль о вазимба. Результаты моей поездки и предположения других исследователей указывали на то, что, по всей видимости, на Мадагаскаре некогда обитали племена пигмеев, занимавшихся охотой и сбором лесных даров. Я решила отправиться на поиски этих племен, к которым, возможно, принадлежат и вазимба.

Передо мной стояла довольно сложная задача. О вазимба было лишь известно, что они, по рассказам Жителей плато, обитали когда-то на территории, где теперь находится столица Мадагаскара Тананариве. Некогда дикое и воинственное племя, вазимба были изгнаны с родной земли племенем хова, которое оказалось сильнее якобы потому, что его воины были вооружены копьями с железными наконечниками, в то время как наконечники копий у вазимба были из глины. Потомки этого племени, по слухам, до сих пор обитают где-то на западе.

Если бы мне удалось отыскать потомков мифического племени, сохранивших обычаи и нравы предков, можно было бы не только доказать существование вазимба, но и сравнить их обычаи и нравы с традициями африканских и индонезийских народностей и таким образом прояснить их пока еще довольно неясное прошлое. Само название «вазимба» позволяло предположить, что это племя африканского происхождения. Однако Грандидье, крупнейший естествоиспытатель XIX века и исследователь Мадагаскара, считал, что родина вазимба — Индонезия. На западе Мадагаскара, в верховьях реки Манамбулу, он обнаружил группы людей, называвших себя вазимба. На песчаной отмели они совершали обряд поминания умерших: мыли их кости и клали на своего рода помост «для просушки».