На неисследованном Мадагаскаре

— Что вы?! Что вы! — встревоженно замахали они руками. — Пешком в Анкавандру? Это невозможно! Туда ведет лишь одна крутая и узкая тропка. Бездорожье, безлюдье, ни капли воды! В лесу живут разбойники, нападающие на пешеходов! А где вы будете спать? На скалах?

— Этого не может быть, — недоверчиво засмеялась я и взглянула на Жерара. — Ничего, мы не из трусливых!

— Но там действительно живут разбойники! — не сдавались пассажиры. — Они уже погубили много людей. Чтобы вас защитить, мало одного жандарма. С вами не пойдет ни один проводник. Возвращайтесь лучше в Тананариве.

На Жерара эти слова произвели впечатление.

— Все, что рассказывают эти люди, правда, — сказал он. — Нам действительно лучше вернуться в Тананариве.

— Не пугайтесь, — успокоила я его. — Люди часто преувеличивают. Приедем в Цируанумандиди, а там видно будет.

Поздним вечером автобус въехал в город.

Мы остановились в гостинице «Отель вазаха».

На другое утро мы нанесли визит субпрефекту. Он прочел рекомендательное письмо и приветливо обратился ко мне:

— Чем могу служить?

Я рассказала, что уже в 1961 году я по инициативе бывшего субпрефекта Фианаранцуа господина Ракотомизы выполняла на острове официальное задание: искала остатки одного племени — коренных жителей Мадагаскара. Теперь думаю продолжить свои изыскания, начав их с экспедиции в горы Бунгулава.

Я заметила, что субпрефект скептически отнесся к моим намерениям. Здесь, на Мадагаскаре, давно привыкли к тому, что экспедиции и разные исследователи приезжают на джипах и вездеходах с целым штатом помощников и переводчиков. Таким экспедициям любой субпрефект почтет за честь оказать посильную помощь. Я же приехала на частном автобусе-такси и мало что значила в глазах местных чиновников.

Но я знала по опыту, что шумные экспедиции пугают жителей небольших деревушек; кроме того, в отдаленные деревни ведут узкие тропки, а не шоссейные дороги.

Когда я рассказала субпрефекту, что собираюсь пешком пересечь горы Бунгулава, он заметно разволновался:

— Что вам нужно в горах Бунгулава? Там ничего нет!

С большим трудом мне удалось убедить его в своих добрых намерениях. Я сказала, что хочу найти в горах следы томпон-тану (туземцев, коренных жителей), не обмолвившись, однако, ни словом о вазимба, так как жители плато боятся таинственных пигмеев, а «просвещенные» люди не верят в существование вазимба.

— Но ведь в Белобаку не ходят такси.

— Может быть, у вас найдется машина напрокат?

— Дайте подумать… Завтра туда отправляется небольшой грузовик с мебелью для учителя. Вы можете поехать на этой машине.

Затем субпрефект написал рекомендательное письмо бургомистру Белобаки с просьбой подыскать нам проводника, который согласился бы провести нас через горы Бунгулава в Анкавандру.

Мы распрощались, и я, довольная результатами переговоров, в хорошем настроении отправилась на рынок, чтобы посмотреть на скот, который согнали сюда из самых отдаленных уголков страны, даже из-за гор Бунгулава, чтобы сбыть скотопромышленникам из Тананариве. Из разговоров я узнала, что прежде на рынок Цируанумандиди пригоняли из прибрежных районов запада через Бунгулава тысячи быков. Но так как за время долгого перехода через горы и перегона до столицы скот значительно терял в весе, его цена падала в несколько раз по сравнению с первоначальной. Откормленный бык, стоивший от пятнадцати тысяч до двадцати тысяч франков, приносил в конце концов своему владельцу всего тысячу — три тысячи франков. Поскольку скотоводы племен бара и сакалава сами не в состоянии совершать далекие путешествия в Тананариве, чтобы проверить продажные цены на волов, они уверены, что торговцы надувают их, тем более что сами они не умеют ни читать, ни писать. Поэтому они продают скот только в случае крайней нужды.

Люди на рынке охотно отвечали на мои вопросы и в свою очередь спрашивали, что я делаю в Цируанумандиди.

— Я приехала сюда потому, что хочу изучить ваши обычаи и нравы, и еще потому, что слышала, будто где-то здесь живут потомки древних томпон-тани.

Но люди только покачивали головами: томпон-тани давно вымерли; до того как сюда переселились люди народа амбаниандро (которых также называют хова или мерина), местность была совершенно необитаема.

Когда я осталась одна, ко мне подошел старик, долгое время наблюдавший за мной со стороны.

— Я вижу, вы интересуетесь древними обычаями, — обратился он ко мне на диалекте жителей плато. — Это хорошо. Молодежь, особенно в городах, совсем пренебрегает обычаями предков. Все хотят говорить по-французски и жить как французы. Скоро люди совсем забудут старинные обычаи, предания и песни. Я рад, что вы, вазаха, хотите познакомиться с ними.

— К сожалению, я недостаточно хорошо говорю по-малагасийски, — сказала я, — и меня не всегда понимают.

— Я, например, хорошо понимаю вас, — вежливо возразил он. — И тот, кто хочет, всегда поймет, что вы хотите сказать.

От этого старика я узнала, что томпон-тани не кто иные, как вазимба.