На острие красных стрел

Чередник сдержанно улыбнулся в свои пышные черные усы, глаза его озорно сверкнули. Он меня понял.

— Одобряю, — сказал коротко. — Но запомни: любой поиск требует серьезной подготовки.

Майор дал несколько советов, пожелал успехов и высказал сожаление, что не может лично представить меня роте. Какие-то срочные дела мешали этому. Я тоже сожалел, потому что хотелось, чтобы кто-нибудь из старших товарищей сказал людям несколько добрых слов обо мне. Пусть узнают разведчики, что командовать ими будет офицер, уже опытный в делах разведки.

Спустя десять минут я уже был в роте и приказал старшине построить личный состав. Разведчики проходили мимо меня, с откровенным любопытством заглядывая в лицо. Некоторые при этом как-то загадочно улыбались. А у меня не проходила тревога...

На небольшой поляне вблизи от штаба дивизии старшина строил личный состав. Собиралась рота, как мне показалось, долго и вяло. Я терпеливо ждал, сдерживая в себе злость, думая о том, что не сладко мне здесь придется, дисциплина явно ослаблена.

Наконец старшина доложил, что рота построена. На мое приветствие разведчики ответили недружным хором, в некоторых голосах я даже разочарование уловил. Видимо, слишком молодым показался им новый командир. Я и в самом деле был моложе большинства своих подчиненных. Может быть, поэтому смотрели они на меня кто с иронией, а кто и с недоверием.

Прошелся перед строем. Разговоры в шеренгах притихли. Тревожно скрипел снег под сапогами, мешая собраться с мыслями. С чего же начать? Рассказать о себе, где воевал и как, о наградах? Снова пожалел о том, что никто меня не представляет на новой должности, подосадовал, что зима сейчас, не расстегнешься, награды напоказ не выставишь. Увидала бы рота мои боевые ордена и медали — и не надо много слов, все и так ясно...

Но о себе я не стал рассказывать. Понял: думать и говорить надо о деле.

— Я ваш новый командир, — начал как можно тверже, стараясь не выдавать волнения. — Через несколько дней проведем поиск. Завтра выберем объект, назначу тех, кто будет выполнять задачу.

После построения ко мне подошел сержант Н. Воробьев.

— Товарищ лейтенант, разрешите нам самим подобрать кандидатов на участие в поиске. А вы потом окончательно решите, кого брать в разведку.

Посоветовавшись с парторгом роты рядовым Михаилом Федоровичем Сурминым, я согласился. Кое-что уточнил: группу захвата надо подобрать сразу, чтобы завтра же приступила к наблюдению за объектом, остальных назначу позднее, когда определим оптимальное число участников поиска. Их количество будет зависеть от обстановки вокруг объекта, от того, как он охраняется, от характера заграждений, которые, возможно, придется преодолевать.

В первый день своего пребывания на новой должности я успел многое: принял роту, познакомился с командирами, еще раз встретился с начальником разведки дивизии, уяснил задачу на поиск. Нам предстояло добыть «языка», уточнить, какие вражеские части занимают и удерживают оборону в полосе предстоящего наступления дивизии, и, главное, выяснить, не появились ли новые части. На подготовку к поиску отводилось трое суток.

Утром перед строем роты я объявил состав подгруппы захвата. Включил в нее себя, сержанта Воробьева и рядового Салтыкова. В подгруппы разграждения и прикрытия назначил по пять разведчиков.

Желающих принять участие в поиске было хоть отбавляй. Многие подходили ко мне с просьбой взять в разведку, высказывали предложения и советы. Это меня радовало.

Подготовка к поиску шла полным ходом. Объектом для наблюдения наметили блиндаж боевого охранения немцев, находившийся приблизительно в полутора километрах от нашего переднего края. Он давно уже был на примете у разведчиков и постоянных наблюдателей, назначаемых в подразделениях.

Прежде всего мы тщательно изучили обстановку на участке избранного объекта. Ради этого пришлось пройти по всей первой траншее 48-го полка, побеседовать с солдатами и сержантами. Нас интересовало буквально все: кто и что видел на переднем крае противника? как ведет он себя в разное время суток? где и какие находятся огневые точки? есть ли минные поля, другие заграждения?

За объектом нападения и прилегающей к нему местностью наблюдали круглосуточно. Основными наблюдателями по неписаному закону были те, кто входил в подгруппу захвата. Местом для своего НП облюбовали подбитый танк, находившийся на нейтральной полосе. Оттуда до блиндажа было метров 500, а до первой немецкой траншеи — немногим более километра.

Сначала я назначил подгруппу захвата в составе трех человек. Результаты наблюдения в первые сутки подсказали, что ее надо увеличить, и я добавил еще трех разведчиков. Дело в том, что в блиндаже на ночь собиралось около пятнадцати гитлеровцев. Примерно часам к двум ночи двое оставались дежурить возле блиндажа, причем один из них готовил топливо для печи, а второй относил дрова в блиндаж. Это время мы взяли исходным для расчета своих действий в поиске.