На речных берегах

Птенцы одеты попроще. У черных пуховичков в наряде нет ни пушинки белого цвета, а ноги у них еще чернее, чем пух. Зато клюв красный с желтым кончиком и черноватым кольцом посередине. У одетых в перо подростков рисунок наряда тот же, что и у взрослых, но без единого черного перышка, без единого красного мазочка на клюве или ногах. Они того неопределенного цвета, который нельзя назвать ни серым, ни коричневым.

Полет камышницы далек от совершенства. В полете она выглядит довольно неуклюже из-за того, что не поднимает ноги, и они висят, как перебитые. Крылья коротковаты, и в тихую погоду без разбега птица не может набрать взлетной скорости. Поэтому камышница не летит туда, куда можно доплыть водой или дойти пешком. Крылья у нее только для дальних перелетов, а не для местных прогулок. Дома камышнице нужнее ноги, и если бы у нее была возможность всю жизнь не покидать родное озеро, она вполне обошлась бы без крыльев.

Не перестает удивлять способность камышницы к плаванию: легко и быстро плавают и птенцы и взрослые. У таких пловцов лапы должны быть хорошими веслами, но у водяной курочки они не похожи на лапы утки, лысухи или поганки. Нет на них ни перепонок, ни лопастей, и на береговой грязи печатаются только тонкие, как стебельки осоки, широко расставленные пальцы: три длинных — вперед, один короткий — назад. Такие лапы хороши для ходьбы по зыбкому месту, а камышница и бегает, и по кустам лазает, и плавает не хуже тех, кто проводит на воде или в воде всю жизнь.

Птенцы камышницы поднимаются на крыло позднее молодняка других птиц такого же роста. В первые дни и даже недели своей жизни они выглядят бескрылыми. Однодневные утята, фазанята, куличата уже как-то пользуются своими бесперыми крылышками, а у маленьких камышниц на черных пушистых боках нет никакого намека на то, что станут они когда-нибудь крылатыми. Лишь во время туалета или в какой-нибудь спешке высунется на миг из густого пуха маленькая, голая, ярко-розовая раздвоенная культя — будущее крыло — и тут же скроется снова. Оба пальца на ней одинаковой длины, и это делает ее похожей на клешню неизвестного назначения.

Для взрослых, семейных птиц, обладателей гнездового участка, крылья — признак их полноценности. Дело в том, что полетные перья у камышницы при линьке выпадают все сразу. Постепенная замена их на новые у такой узкокрылой и короткокрылой птицы лишила бы ее способности к полету месяца на два, а так она уже через три недели снова с крыльями. И когда в середине лета самцы начинают менять наряд, самые первые стараются не попадаться на глаза тем соседям, у которых линька еще не начиналась. Самцы и без того довольно драчливы, а когда крылатый видит поблизости бескрылого, то ничем не спровоцированное нападение неизбежно. Пока сохраняется превосходство не в силе, а в количестве перьев, крылатый терроризирует бескрылого, не давая ему свободно плавать даже по собственному участку. Причем он никогда не нападает открыто, а подкрадывается на возможно близкое расстояние и без обязательного при обычных стычках ритуала бросается на соседа.

Кустик ивняка или рогозовая кочка служат для бескрылого убежищем, от которого он может пугнуть соседа-деспота: мой дом — моя крепость, но в стороне от укрытия бескрылый трусоват и робок и старается скорее нырнуть, чем пытаться дать отпор. В первые дни линьки, пока не начало отрастать новое перо, кажется, что он кормится украдкой от собственных птенцов: высунет голову из рогозовой чащи, поклюет ряски и спрячется снова. Потом, привыкнув к своему положению, немного смелеет и начинает отплывать от спасительного кустика все дальше. Но боязнь встречи с соседом все- таки не покидает его, и даже близость собственной самки не удерживает его от бегства. У нее линька еще не началась, все перья целы, поэтому она выглядит такой же рослой, как и самец в полном наряде. Видя коварное нападение на отца своих птенцов, она смело бросается на его защиту, и хотя ее самец, нырнув, уже спрятался где-то, она исполняет тот ритуал, которым начинается стычка соперников-самцов, и прогоняет чужака, спешащего отступить то ли потому, что перед ним самка, то ли потому, что «стены» вокруг не свои.