На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Древняя черногорская столица – ибо город Шкодер, хоть и населенный албанцами во второй половине XIV века, был «главной резиденцией» князей Зеты из рода Балша – недолго оставалась в руках черногорцев. Здесь поселился наследник престола принц Данило; губернатором был назначен генерал Мартинович, и городской глашатай выкрикивал свои сообщения «от имени его величества короля Николая». Однако державы проявляли настойчивость и требовали, чтобы завоеватель отдал город их военно-морским командирам. Австро-Венгрия угрожала; ее поддерживала официальная Италия; и 4 мая, после долгой борьбы с военной партией в своем правительстве, король Николай (Никола I) сам набросал черновик телеграммы Э. Грею, заявив, что, хотя его «право было подтверждено историей и завоеванием», он вынужден «вручить судьбу города Скутари (Шкодер) в руки великих держав». Таким образом, героизм и жертвы черногорцев на склонах горы Тарабош оказались напрасными. Во второй раз Скутари ускользнул из рук короля Николая – первый раз в 1878-м и вот теперь снова – в 1913 году.

В город вошли международные войска; президентом временной администрации стал адмирал Бёрни; его юрисдикция распространялась только на сам город и территорию в радиусе шести миль от него. А тем временем Эссад-паша, в жилах которого текла кровь Карло Фонии, средневекового князя Албании, двинулся на юг. Предполагают, что он сам хотел стать сувереном и не признавал ни временного правительства в Валоне, ни кабинета держав.

Как только было подписано перемирие в Балайыре, начались переговоры о возобновлении работы Лондонской конференции. Державы предлагали Турции посредничество на четырех условиях. Они заключались в следующем: новая граница Турции в Европе должна пройти по линии от Энеза на побережье Эгейского моря до Мидье[113] на берегу Черного моря, вместо линии Родосто[114] – мыс Малатра, которую предлагали союзники раньше; статус Эгейских островов и проведение границ нового Албанского государства должны были быть переданы на усмотрение великих держав; все финансовые вопросы, включая размер контрибуции, должна решать международная финансовая комиссия, которая собралась в Париже 9 июня. В ней были представлены все воевавшие стороны. Лондонский договор, которым завершилась война союзников с Турцией, был наконец подписан в Сент-Джеймс ском дворце 30 мая 1913 года.

Этот договор, который должен был заменить заключенный в Берлине 35 лет назад, был очень коротким. Согласно статье 2, султан должен был отдать союзникам «все территории своей империи на Европейском континенте к западу от линии, проходящей от Энеза у Эгейского моря до Мидье на Черном, за исключением Албании». «Определение границ Албании и другие вопросы, касающиеся этой страны» передавались на рассмотрение великих держав (статья 3), которым также поручалось «решение судьбы всех османских островов Эгейского моря (за исключением острова Крит) и полуострова горы Афон» (статья 5). Афон, в конце концов, отдали Греции, но оставили теократической республикой. Султан согласился передать остров Крит союзникам, иными словами, Греции (статья 4). Помимо этих крупных территориальных изменений, договор в двух оставшихся статьях уладил финансовые вопросы, создав международную комиссию в Париже и приняв особую конвенцию по «вопросам юрисдикции, национальности и торговли».

Э. Грей заявил делегатам, что Лондонский договор оставил нерешенными еще ряд вопросов, «которые следует обсудить для полного урегулирования». Впрочем, заявление британского министра было на самом деле эвфемизмом. Создание Албанского государства и определение его границ уже породили трения между Австро-Венгрией и Сербией на севере и Грецией и Италией на юге. Австро-Венгрия и Италия, постоянно завидовавшие друг другу, объединялись лишь для противодействия сербским и греческим требованиям. Италия поддерживала Австро-Венгрию только для того, чтобы получить ее помощь на юге; а поскольку Франция, в соответствии со своими филэллинскими традициями и своими собственными интересами, поддерживала греческое дело в Северном Эпире, то Италию беспокоило, как бы пролив Корфу (Керкира) не превратился в базу для нападения на побережье Апулии. Если в начале синьор Джиолитти, итальянский премьер-министр, просто предупредил Грецию, что если она хочет остаться другом Италии, то не должна захватывать Валону[115], ключ к Адриатике, то теперь итальянское правительство выдвинуло условие, что граница Греции в Эпире должна доходить на юге до мыса Стилос, напротив города Корфу (Керкира). Но сколько ни старалось греческое правительство нейтрализовать эпирское побережье пролива (как в 1864 г. был нейтрализован остров Корфу), добиться этого ему не удалось. Напрасно военно-морские эксперты указывали на непригодный для обороны характер итальянской идеи; напрасно греки предлагали провести плебисцит под наблюдением международных организаций, Италия стояла на своем.