На склоне пологой тьмы

Есть берег веры, а другой — неверия,
Людской поток скользит меж берегов.
Вся наша жизнь — недолгая мистерия —
Лишь смертный сон, бездонный страшный ров.

Трубит архангел, меди голос праведный

Давно поёт над нивой бытия…
И мне погибшим за Отчизну завидно,
А в каждом павшем будто есть и я.

Бросает жребий нам судьба негаданно, —

Кому-то быть людьми, а не скотом,
Кому-то ползать по планете гадами
За собственным виляющим хвостом.

Смотрю на лица — мало человеческих,

Читаю мыслей выморочных бред
И не мечтаю о краях отеческих,
Принесших мне немало разных бед.

Но всей душой потерянной и совестной

Желаю я родимой стороне
Вписать в скрижали радостные повести,
Погубленной не будучи извне.

Желаю ей не быть своими преданной

И в омуте бесчестья не пропасть,
А мне самой — от горечи изведанной
Не кануть равнодушию во власть.

Труби, архангел, пусть проснутся спящие,

Пусть честь и совесть пробудят народ.
Пусть вера в Бога лавою горящею
Меж берегами жизни потечёт!

«Искристый день туманом без остатка…»

Искристый день туманом без остатка
Был выпит, словно белое вино.
Он прозвучал взволнованно и кратко,
И стало вдруг темно и всё равно.

От жёлтых роз неяркое свеченье

Пробилось, как вселенская душа,
И все мои исчезли огорченья,
И жизнь застыла, будто не дыша…

Не страшно мне скользнуть неяркой тенью,

Сойдя с крыльца в росистый окоём…
Пошли мне, Бог, раздумий и терпенья,
И быть не лишней в царствие Твоём.

Прошу Тебя не о богатстве бренном

И не о славе в ойкумене дней,
Но лишь о духе вечном и нетленном
В великой мудрой вотчине Твоей!

А там, где кружит Млечная дорога

Веретеном торёного пути,
Дай хоть чуть-чуть мне постоять немного,
И всем сказать прощальное «прости»…

«Всего на свете зная понемногу…»

Всего на свете зная понемногу,
Одно могу сказать я, не чинясь:
Добро творящий, сам подобен Богу,
Беду творящий, — под ногтями грязь.

Гораздо симпатичней атеисты,

Чем те, кто, верой прикрываясь, лжёт.
Мы с вами все с рождения статисты,
А счастлив только полный идиот.

Здесь, на войне, нельзя быть тепло-хладным.

Библейских истин воплотился срок.
В своём безумном алчном рвенье стадном
Все тупо ищут шкурный личный прок.

Души вселенской заблудилось эго,

От биомассы толку нет как нет.
И жду я, словно летошнего снега,
Людей не потребителей, — планет!

Но солнце меркнет, и теченья стынут,

И мир ветшает в шуме напускном.
И царства минут, и надежды минут,
Растаяв праздно в дыме золотом.

7. Ни о чём и обо всём

Одному художнику, приехавшему с городу Парижу