На скосе века

Кропоткин

Всё было днём… Беседы… Сходки…
Но вот армяк мужицкий снят,
И вот он снова — князь Кропоткин,
Как все вокруг — аристократ.
И вновь сам чёрт ему не страшен:
Он за бокалом пьёт бокал.
Как будто снова камер-пажем
Попал на юношеский бал.
И снова нет беды в России,
А в жизни смысл один — гулять.
Как будто впрямь друзья другие
Не ждут к себе его опять…
И здесь друзья! Но только не с кем
Поговорить сейчас про то,
Что трижды встретился на Невском
Субъект в гороховом пальто.
И всё подряд! Вчера под вечер,
Сегодня днём и поутру…
Приметы — тьфу!
   Но эти встречи
Бывают только не к добру.
Пускай!
   Веселью не противясь,
Средь однокашников своих
Пирует князь,
   богач,
      счастливец,
Потомок Рюрика,
   жених.

1944

«Я раньше видел ясно…»

Я раньше видел ясно,
   как с экрана,
Что взрослым стал
   и перестал глупить,
Но, к сожаленью,
   никакие раны
Меня мальчишкой не отучат быть.
И даже то,
   что раньше, чем в журнале,
Вполне возможно, буду я в гробу,
Что я любил,
   а женщины гадали
На чёт и нечет,
   на мою судьбу.
Упрямая направленность движений,
В увечиях и ссадинах бока.
На кой оно мне чёрт?
   Ведь я ж не гений —
И ведь мои стихи не на века.
Сто раз решал я
   жить легко и просто,
Забыть про всё,
   обресть покой земной…
Но каждый раз
   меня в единоборство
Ведёт судьба,
   решённая не мной.
И всё равно —
   в грядущем —
      новый автор
Расскажет, как назад немало лет
С провинциальною тоской
   о правде
Метался по Москве
   один поэт.

1947

В наши трудные времена

«О Господи! Как я хочу умереть…»

О Господи!
   Как я хочу умереть,
Ведь это не жизнь,
   а кошмарная бредь.
Словами взывать я пытался сперва,
Но в стенках тюремных завязли слова.

О Господи, как мне не хочется жить!
Всю жизнь о неправедной каре тужить.
Я мир в себе нёс — Ты ведь знаешь какой!
А нынче остался с одною тоской.

С тоскою, которая памяти гнёт,
Которая спать по ночам не даёт.

Тоска бы исчезла, когда б я сумел
Спокойно принять небогатый удел,
Решить, что мечты — это призрак и дым,
И думать о том, чтобы выжить любым.
Я стал бы спокойней, я стал бы бедней
И помнить не стал бы наполненных дней.

Но что тогда помнить мне, что мне любить,
Не жизнь ли саму я обязан забыть?
Нет! Лучше не надо, свирепствуй! Пускай! —
Остаток от роскоши, память-тоска.
Мути меня горечью, бей и кружись,
Чтоб я не наладил спокойную жизнь.
Чтоб всё я вернул, что теперь позади,
А если не выйдет, — вконец изведи.

1948

«Паровозов голоса…»