На заре

Юдин взлетел на коня, в мгновение ока оказался на северо-восточной окраине станицы. Он увидел в бинокль колонны хвостиковской армии, вытягивающейся из ущелья на дорогу, которая связывала Псебайскую с Андрюковской — основным гнездом повстанческих отрядов.

— Надо отходить! — решил Юдин и отдал приказ, не вступая в бой, двигаться к станице Мостовской.

* * *

Вскоре в Псебайской появились конные разъезды белых. Они промчались по пустым улицам и тотчас ускакали в сторону Андрюковской, затем по мосту через Малую Лабу в Псебайскую потянулись кавалерийские части. Впереди на гнедом коне ехал генерал Крыжановский, дымя папиросой. На полусонном лице — смертельная усталость. Погоны, плечи бордовой полинялой черкески. серая каракулевая папаха, сбитая набекрень, присыпаны толстым слоем пыли. Точно пьяный, покачиваясь в седле, генерал, казалось, вот-вот свалится на твердую каменистую дорогу и уснет непробудным сном. Недокуренная папироса вдруг выпала из его рта и, раздавленная копытом коня, погасла. Крыжановский с трудом разомкнул веки, дернул поводья. Конь закрутил головой, ускорил шаг

За генералом следовали колонны конников. Копыта гулко стучали о настил моста. В голове первой колонны развевалось на ветру темно-малиновое знамя с серым волчьим хвостом. Всадники клевали носами. Силы у всех были измотаны до предела. В поредевших рядах уже не было того гонора, с которым раньше хвостиковцы «гуляли» по степным и горным станицам, хуторам и аулам.

Въезжая в Псебайскую, Крыжановский встряхнул головой, сбрасывая сонную одурь, обернулся к колонне:

— Зап-е-е-вай!

Вахмистр, ехавший на гривастом скакуне за знаменосцем, крякнул, затянул густым басом:

Поехал казак далеко на чужбину
На добром коне вороном.[708]

Запев был подхвачен сотнями голосов:

Свою он навеки покинул краину.
Ему не вернуться в отеческий дом…

Псебайская прислушивалась к полковой казачьей песне и звонкому цоканью подков. Седые хлопья утреннего тумана все выше поднимались по крутым склонам гор к розовым облакам.

Кавалерия въехала в станицу, начала размещаться на площади, в тесных кривых улицах, в казачьих дворах.

Крыжановский облюбовал дом для ставки, и, когда Хвостиков с женой подкатил на тачанке к крыльцу, там уже стояли двое часовых. Баксанук и Дауд немедля осмотрели все закоулки двора и сада вокруг дома.

Хвостиков зевнул, потянулся.

— Ну что, Сергей Иванович, пожалуй, прежде всего надо выспаться!

— Да, Алексей Иванович, трудный был переход! — устало ответил Крыжановский и, открыв золотой портсигар, предложил Хвостикову закурить.

Нина Гавриловна покосилась на портсигар и вдруг сказала с досадой и упреком мужу:

— А Кочкарова все еще нет.

— Ах! — махнул рукой Хвостиков. — Сейчас мне не до золота. Спать, спать!

XXV

В станицу одна за другой прибывали пехотные части А вскоре повалили подводы с беженцами. Сплошным потоком они тянулись по левому берегу Малой Лабы в Шах-Гиреевское ущелье. На арбах, телегах, дрогах, бедарках, заваленных всякой рухлядью и тугими узлами, восседали бабы с ребятишками, бородачи-толстосумы, разномастные торгаши и попы.

В Андрюковском ущелье, под селом Соленым, передовые части IX Красной армии настигли заградительные отряды хвостиковцев. Огрызаясь винтовочным и пулеметным огнем, белые поспешно отходили к станице Андрюковской.

Воронов, не давая передышки карему дончаку, скакал по правому берегу Малой Лабы, поросшему густым кустарником. От него не отставал Митрофан. Кони, выщелкивая подковами частую дробь на каменистой дороге, мчались, то взлетая на обрывистые кручи, то спускаясь в глубокие балки. За Вороновым лавиной двигались бойцы казачьей кавбригады и 12-й кавдивизии.

На окраине Андрюковской уже шел бой между белыми кавалеристами и конниками IX Красной армии.

Остановившись у подножия невысокой, покрытой дубняком горы, Воронов приказал вести обстрел Псебайской из двух полковых орудий. Один полк корпуса Крыжановского прорвался через мост и атаковал вороновцев. Началась ожесточенная сабельная рубка.

Из Псебайской белые повели ответную пушечную пальбу. Их снаряды ложились у выхода из Андрюковского ущелья, закрывая путь идущим на подмогу полкам IX Красной армии. Воронов, чтобы не дать врагу возможности подбросить новые силы из Псебайской на помощь своим полкам, занял мост на Малой Лабе, перерезал путь из Псебайской в Андрюковскую.

Шкрумов все время был в первых рядах атакующих. За мостом, на поляне, он едва успел увернуться из-под сабли белого казака и в следующее мгновение сразил того выстрелом из винчестера.