На заре

— Поплюй, что ты зеваешь сегодня все утро, как баба?

— Я не Поплюй, князь, а Поплий! — вспылил Волошко, и с него сразу слетела сонливость. — Сколько раз можно вам говорить об этом? Я всю ночь дежурил, а вы с вечера до утра дрыхли, да и зараз валяетесь.

— Я уже старый, — буркнул Дудов.

— А жениться небось на молодой сумели, — подкусил его Поплий и захохотал: — Двадцатидвухлетнюю выбрали.

Дудов словно ошпаренный вскочил на ноги. Широкое маслянистое лицо его побагровело, перекосилось, а маленькие кабаньи глазки налились злобой.

— Собака! — прохрипел он. — Как говоришь со мной?!

Казаки прекратили играть в карты, затихли. Поплий, видя, что разъяренный князь уже готов броситься в драку, отбежал в сторону, схватился за кинжал, застыл с выпученными глазами. В это время из узкого темного прохода вышел старший Волошко, а за ним показался и Матяш. Увидев Дудова, Матяш сразу узнал его, подумал: «Этот старый пес может выдать меня. Пожалуй, не стоит подходить к нему». И он остановился в тени прохода.

Дудов все еще кипятился. Метнув злой взгляд на главаря банды, он закричал:

— Зачем твой сын смеется надо мной? Я не потерплю такого оскорбления!

Волошко строго посмотрел на сына:

— Ты оскорбил князя?

— Не оскорблял я его, — пробормотал Поплий, — Сказал только, что жену он взял себе не по возрасту…

— А твое какое дело? — заорал отец. — Да ты знаешь, негодяй, что Фатима сбежала от него с большевиком Карабашевым, подло оставила старого князя?!

— А! — Дудов махнул рукой. — Довольно, довольно! Не надо повторять… Фатима, Карабашев, старый князь…

Казаки дружно захохотали. Это еще сильнее обозлило князя.

Волошко-старший положил руку на плечо Дудова, сказал примирительно:

— Успокойся, Барисбий Шамилович, не обижайся на дураков. А зараз иди и отдыхай. Вечером в разведку с казаками пойдешь.

Дудов нахлобучил папаху, поправил черкеску под кавказским поясом, на котором висели наган и кинжал, схватил свой карабин и скрылся в проходе, едва не натолкнувшись на Матяша.

Волошко взял Матяша под руку.

— Видишь, какая тут высота? — указал он в «окно». — Нас никакой дьявол в этой дыре не достанет. Это ущелье выведет тебя к Урупу. По ущелью дойдешь до Преградной, затем направляйся к Большой Лабе. Там действует подъесаул Козлов со своим отрядом. У него сможешь передохнуть денек, харчишек взять. Да письмо не забудь передать ему.

Матяш приложил руку к кубанке:

— Не забуду, господин подхорунжий. Спасибо за гостеприимство.

Вечерело. Матяш с двумя парусиновыми сумками, туго набитыми продуктами, с новеньким карабином за плечами вышел в Урупское ущелье. Бушующая река гнала свои иссиня-белые холодные воды по неровному, заваленному каменными глыбами руслу, пенилась у высоких, скалистых берегов. Матяш медленно направился вверх по течению реки, спустился по каменистым уступам к воде. Поставив карабин к дереву и сняв тяжелые сумки, он умылся. Струи стекали с черной его бороды. Ощущая приятную свежесть на лице, Матяш утерся полою черкески, сел под деревом. Невдалеке всплеснулась крупная форель.

— Ох, мать честная! — невольно воскликнул Матяш. — Да тут рыба водится. — Усталые глаза его оживились, на лице заиграла улыбка. — Половить бы, да жаль, удочки нет. — Он задумался и затем добавил: — Какая прелесть!.. Ловить рыбу, растить хлеб, ходить за лошадьми, коровами, овцами… — Лицо его помрачнело, в голове закружились гнетущие мысли.

А сумерки между тем становились все гуще. Матяш взял сумки, вскинул карабин за спину и двинулся дальше в поисках места для ночлега. Пройдя саженей триста вдоль реки, он заметил на отвесном берегу в темной, поросшей мхом стене небольшую дыру. Перед отверстием торчал каменистый уступ, на который можно было взобраться по дереву.

«Вот бы где заночевать' — подумал Матяш. — Но как перебраться через реку?» Пошарив глазами по сторонам, он заметил три валуна, торчавшие из воды. По ним и можно переправиться на левый берег. Матяш отломил от дерева сук, обстрогал его кинжалом, направился к валунам. У брода снял сапоги, подсучил штанины и, опираясь на сук, пошел. Достигнув левого берега, зашагал к круче.

В небе уже загорались звезды. Повеяло холодом.

Матяш вскарабкался по дереву на уступ, потом полез в пещеру, чиркнул зажигалкой. Место было очень удобное для ночевки: даже сено оказалось здесь.

«Гм… — удивился Матяш. — Чье-то логово…» Прежде всего он решил подкрепить силы. Ел не спеша. Медленно пережевывая черствый хлеб и сало, он задумчиво глядел во тьму, повисшую над ревущей рекой и горами.

На заре его разбудило визгливое ржание лошади. Схватив карабин, он выглянул из пещеры. Внизу, под ветками ив, прижавшись задом к круче, стояла оседланная худая лошадь с переметными сумами по бокам. Перед ней стояли три волка.

«Бедная животина! — подумал Матяш. — Видно, потеряла хозяина в бою…»

Волки все ближе подступали к лошади, заходили с боков. Она опять громко заржала, как бы взывая о помощи. Матяш прицелился в самого ретивого хищника, но тут же опустил карабин: выстрел мог привлечь внимание людей, возможно, недругов. Приложив ладони ко рту, Матяш крикнул:

— Тю, тю!