На заре

Волки кинулись в разные стороны. Матяш вылез из пещеры, спустился к реке. Лошадь доверчиво протянула к нему морду и, как бы благодаря за спасение, ласково заржала. Матяш похлопал ее по холке: «Как же ты очутилась здесь, бедолага?» Он порылся в сумках, висевших у седла, извлек из них десятка полтора обойм с патронами и только сейчас заметил, что левая задняя нога у лошади ниже колена перебита.

— Эге-ге! — сказал Матяш с сожалением. — Да ты еще и калека. Придется оставить тебя здесь! Я такой же бездомный, как и ты. Куда иду, сам не знаю. — Он сунул обоймы себе в сумку, добавил: — А за эти штуковины большое тебе спасибо. Мне они пригодятся в дороге.

Лошадь глядела на него жалкими глазами. Матяш обнял ее за шею, припал к морде. Постояв так с минуту, он оторвался от несчастной лошади, поправил кубанку и, не оглядываясь, широко зашагал по берегу реки к Преградной.

Вскоре перед ним открылась станица, начался подъем. Потянуло ветерком, и Матяшу в нос ударил такой дурной дух, что у него захватило дыхание. Он ускорил шаг. И тут увидел страшную картину недавнего боя. Полуразложившиеся трупы людей и лошадей лежали между валунами, в кустарнике и в высокой траве.

Торопливо переправившись на правый берег, Матяш с тяжкими думами пошел лесом дальше. Ветер в ущелье дул неистово. Деревья надрывно стонали. Стонало и сердце Матяша.

«Хотя бы убрали убитых, — думал он с горечью. — Как собаки, валяются…»

Ему очень захотелось курить. Он вынул из кармана кисет, но бумажки в нем не оказалось. Матяш выругался с досады, сунул кисет в карман, через несколько минут выбрался на голую поляну. Ветер поднимал песок и пыль. Закрывая рукой лицо, Матяш не останавливался. Неожиданно перед ним в вихре закружился клочок желтоватой газеты.

«О! — обрадовался Матяш, — Зараз закурим!» И он стал гоняться за газетным обрывком, но никак не мог схватить его. Каждый раз, как только он подбегал к бумажке, она поднималась и перелетала на другое место. Наконец, Матяш настиг ее. В глаза бросился крупный заголовок:

РАЗГРОМ БАНД ХВОСТИКОВА

Матяш присел на камень, начал читать боевую сводку. В ней сообщалось следующее:

«21 сентября бандам ген. Хвостикова нанесен сокрушительный удар По сведениям оперативной сводки Н-ской бригады, ген. Хвостиков ранен в боях в районе…»

Дальше зияла дыра. Матяш с досадой поморщился: «Жаль, что только ранен. Не совсем, значит, ухлопали эту сволочь!» Глаза его снова заскользили по строчкам:

«После ряда поражений бело-зеленые банды ген. Хвостикова были окружены в Псебайской. Здесь же в станице находился штаб белых, их военное имущество, беженцы и вообще весь белогвардейский сброд

Белые очутились в кольце. Станица объята огнем. С аэропланов бросают зажигательные снаряды. Из этого кольца ни один белогвардеец не выйдет живым.

От так называемой „армии возрождения России“ не осталось и следа…»

Матяш дважды перечитал последнюю строчку, проговорил задумчиво:

— Верно, не осталось и следа. — Он оторвал от сводки уголок бумаги, скрутил цигарку и, закурив, вздохнул: — Вот и вся генеральская затея…

VII

На третьи сутки утомительного пути Матяш добрался наконец до живописной долины Загедан. Вокруг громоздились величественные скалы, высились горные вершины, на которых местами блестела ослепительная пелена снега. На полянах зрела дикая рожь, настолько густая и высокая, будто она была возделана руками человека. Вряд ли кто мог ответить на вопрос, откуда взялась здесь эта загадочная рожь.

К северу долина постепенно суживалась, переходила в ущелье, в котором бешено мчалась Большая Лаба. Вода здесь бела, как серебро, бьет ключами, мечется из стороны в сторону.

Матяш шел по обочине дороги, по густым зарослям рододендрона.

Из леса неожиданно выскочили всадники.

Матяш направился к ним. Увидев незнакомого человека, всадники застыли на месте.

Баксанук вскинул карабин, направил на Матяша.

— Не ходи близко!

— Опусти ружье, Баксанук, — сказал Матяш. — Не узнаешь, что ли?

— Ай, машала! — воскликнул Дауд. — Это наш кунак — Он указал на кинжал, висевший у Матяша на поясе, громко захохотал: — Моя подарил твоя эта кама[764]. И чепкен[765] тоже моя!

— Какой твоя карош борода вырос! — подхватил Баксанук. — Неузнавай стал!

Лука наклонился к подъесаулу, шепнул на ухо:

— Это тот, что покушался на генерала Хвостикова в доме князя Крым-Шамхалова.

Подъесаул приказал казакам отправляться на Иркиз, в одну из красивейших долин Кавказа, где разместился стан банды, затем пригладил тонкие вислые усы, обратился к Матяшу:

— Кто такой?