На заре

— А може Галька еще не захочет выполнять твое распоряжение.

— Заставим! — повысил голос Молчун.

— Хорошо, папаня, — растерянно и еле слышно промолвила Галина.

Меланья Аристарховна бросила на мужа злой взгляд, надула губы… взялась за ложку.

Молчун зачерпнул борща из тарелки, хлебнул, и вдруг лицо его перекосилось. Он отвернулся в сторону, выплюнул борщ через загородку веранды, потом, не говоря ни слова, залепил оплеуху сначала жене так, что та чуть не слетела со стульчика, а потом и Галине. Галина заревела, спряталась за дверью сенец. Свекровь, спотыкаясь и подвывая, скрылась в великой хате. Галина опомнилась, пошла в великую хату и шепотом спросила у свекрови:

— Маманя, вы борщ солили?

— Солила, — поправляя на голове платок, слетевший набок, ответила Меланья Аристарховна.

— И я тоже… солила, — продолжая плакать, сказала Галина.

Наконец свекровь и невестка вернулись на веранду. Отец молча ел кусок черствого хлеба, посыпанный солью. Григорий долго глядел на всех, что-то соображая; затем, поняв, в чем дело, громко захохотал.

XI

На западном склоне неба гасла вечерняя заря. Белые тучи, как разрыхленные снеговые сугробы, застилали весь горизонт, окрашивались багрянцем, постепенно темнели от надвигавшейся ночи.

В станицу со жнивья возвращались краснодольцы. По пыльным улицам тарахтели арбы, подводы, жнейки, конные грабли; с пастбища шли коровы. Рев и шум гулко несся в вечернем горячем воздухе, отзывался за рекой в лесу.

Виктор Левицкий приехал с коша, поспешно управился по хозяйству и пошел в избу-читальню.

Поднялся на крыльцо, прислушался. Из полуоткрытой двери на пол коридора падала косая полоса яркого лампового света. Виктор прошел к порогу и, увидев у книжного шкафа Корягину, поклонился ей.

— А, милости просим, — обратилась к нему Елена Михайловна. — Проходите, будете нашим читателем.

Виктор остановился посреди зала, осмотрелся. На стенах висели портреты руководителей Коммунистической партии и Советского правительства. На полках шкафов стояли томики художественной и политической литературы, на столах — журналы и газеты в подшивках. У окон стояли в кадках высокие цветы.

Из боковой комнаты доносился неясный гомон. Виктор заглянул в дверь. За партами над раскрытыми букварями сидели ликбезовцы[229]. У доски Вьюн глядел на слово «работа», написанное мелом. Учительница Авсеньева что-то объясняла классу.

— То ликбез занимается, — пояснила Елена Михайловна и затем спросила: — Хотите почитать?

— Дайте прежде хорошенько оглядеться…

Он шагнул к столу, полистал журнал.

В коридоре раздались шаги, на пороге показался Корягин с казаками, среди которых были Ропот и Гуня.

— А, товарищ Левицкий уже обозревает! — сказал он торжественно. — Небось на воскресник не приходил.

— Вы меня не приглашали, — в таком же шутливом тоне ответил Виктор.

— Ишь, оправдание, — улыбнулся Корягин. — Какое ж тут должно быть приглашение? Сам должен знать.

— Если так, — протянул Виктор, — в другой раз буду исправным.

— То-то ж! — дружественно потрепал его по плечу' Корягин. — Нравится изба-читальня?

— Да, очень.

Разговор прервал дежурный чоновец, передав председателю, что его просит к себе Жебрак.

* * *

В кабинете секретаря комячейки сидел за столом Юдин, читал в своем блокноте какие-то записи. Перед ним развернута карта Кубанской области[230].

Вошли Жебрак и Корягин. Юдин положил блокнот на стол и сообщил им, что он только из парткома, где его предупредили, что банда есаула Живцова в основном разгромлена, но незначительной ее части во главе с сотником Куруниным все же удалось вырваться из Царицынской дачи, бежать по Камышеватской балке и занять станицу Каменнобродскую.

— Теперь ясно, — наклонившись над картой, продолжал уполномоченный, — что банда, не принимая боя, стремится уйти от преследования наших отрядов. — Он очертил линейкой места боевых действий, добавил: — На всем этом участке — от Армавира и до Кавказской — предупреждены местные ревкомы, организована строгая охрана всех переправ через Кубань, чтобы не пропустить банду в горы. Мы тоже должны быть начеку и все свои переправы усиленно охранять, ибо банда может появиться и в наших местах.

— А где же Живцов? — спросил Жебрак.

— Захвачен в плен, — ответил Юдин.

— Какое решение примем? — обратился Корягин к товарищам.

— Нужно собрать чоновцев, — сказал Юдин, — и выставить секреты и заслоны по правому берегу Кубани — от коммуны и до Краснодольской.

Через полчаса Гуня и Норкин, получив задание, верхом на лошадях направились в станицу, на берегу Кубани в зарослях разместились секреты.

* * *

Прошла ночь. На полях в душном мареве снова закипела страдная работа. Желтоусые пшеничные колосья со слабым шелестом падали под острыми косами стрекотавших жнеек, ложились в валки ровными рядами. Лошади глухо фыркали, помахивая головами от невыносимой жары, отбиваясь хвостами от назойливых мух, слепней.