Над пропастью

Он, конечно, не мог не заметить, что каждый раз, когда я один или с семьей бывал у него в гостях, я подолгу любовался его коттеджем. Алина, в свою очередь, завистливо вздыхала, глядя на ухоженный приусадебный участок, до которого хозяевам не надо часами добираться через весь город, как нам до своей дачи, сейчас почти заброшенной. И всех — и детей и взрослых — приводила в восторг близость Амура, где можно целыми днями купаться и удить рыбу. Да, хорошо было бы купить где-нибудь по соседству ветхий домишко, снести и на его месте построить двухэтажный дом по собственному проекту!

– Когда я был в командировке,— поборов соблазн, заговорил я,— в нашем доме убили молодую женщину и труп выбросили на улицу. Утром Алина снимала белье и увидела прямо под балконом окровавленное тело. Можешь себе это представить? Теперь, выходя на балкон, она невольно смотрит вниз: не валяются ли там человеческие трупы? И тихо вздыхает по старой квартире, хотя и понимает, что квартира здесь ни при чем. А тут я со своими производственными ужасами. Конечно, она сейчас же стала укладывать чемоданы.

– Если ты знал, что она и без того напугана, зачем же ты еще...

– Да ничего я не знал! Я первый рассказал.

– Зачем?!

– Затем, что я не верю в твою затею. А в предостережение Павла верю. Маша права: каждый должен заниматься своим делом. Народные избранники пусть заботятся о народе, для того их и выбирали, а я буду заботиться о своей семье. А если у тебя такое большое сердце, что тебе мало заботы о себе и о своих близких, — у тебя есть огромный коллектив, за который ты также в ответе. Что будет с ним, если с тобой, не дай бог, что-нибудь случится? Я не имею в виду служащих банка — они дважды пережили смену хозяев, переживут и третью. А куда денется тысяча работниц завода, если он закроется? Ты о них подумал? А о десятках тысяч на других предприятиях, которым твои капиталовложения дают работу и средства к существованию? Ты рассчитываешь на свою незаменимость. Ну, а мне рассчитывать не на что. Зачем-то ж следили за мной неизвестные в «тойоте»!

– Кто и зачем следил за тобой, мы выясним,— заверил меня Иван. — Я уже распорядился. Так что не пори горячку, отдохни, успокойся, а то ты какой-то взвинченный сегодня. А в понедельник поговорим.

– Вот я в отпуске и отдохну,— стоял я на своем. — А там, глядишь, и ситуация прояснится.

Вернулась Маша. Заметив на столе бумагу, взглянула на нее и положила обратно, ничего не сказав. Но когда я уходил, она пошла провожать меня до калитки и тоже уговаривала забрать заявление.

– Ваня считает тебя своим другом.

– Я тоже считаю его своим другом,— сказал я, стараясь не смотреть ей в глаза. — Но это не дает ему права нарушать трудовое законодательство. Разве я не заслужил отпуска?

– Ты не в отпуск уходишь,— возразила она. — Ты бежишь, бросая друга в трудную минуту.

– У него своя голова на плечах, а у меня своя. Я под этим делом не подписывался. Ты же сама только что говорила...

– Что я говорила, тебя не касается. Лучше вспомни, что ты говорил, когда первый раз был у нас в гостях. А ведь я еще тогда засомневалась в тебе. Но Ваня сумел разубедить меня. Теперь я вижу, что не ошиблась. Ты просто трус!

Она повернулась и пошла от меня прочь.

– Не всем же быть героями! — обиженно крикнул я ей вслед.

Садясь в машину, я заметил в зеркале свою физиономию цвета спелого помидора — довела до стресса! А за что? За то, что я когда-то, возможно из зависти, шутя пристыдил Ивана. Она готова осудить каждого, кто не с ним, даже если он не прав. Потому на влюбленных, как и на больных, не стоит обижаться.

В понедельник, убедившись, что я не изменил своего решения, Иван подписал мое заявление и даже пожелал мне приятного отдыха. Он все еще надеялся на меня.

5

Финансовый кризис застал меня в Сочи. Вероятно, я был единственный управляющий банком, отдыхавший на курорте после объявления дефолта и безучастно наблюдавший, как лихорадит биржи. К счастью, у нас с собой были доллары, которые мы обменивали на рубли по мере надобности. Все наши сбережения я также предусмотрительно перевел в доллары и держал в банке, которым сам же и руководил.

Разумеется, я поддерживал связь с Иваном и с самого начала был готов к тому, что он отзовет меня из отпуска. Но вместо этого он сделал мне внушение: «Перестань звонить и спрашивать, как дела. Мне не нравится, что ты на работе думаешь об отдыхе, а на отдыхе — о работе. — Потом добавил: — Будешь возвращаться — загляни к моему брату».

Я и моя семья пробыли на море три недели, прекрасно отдохнули и утром 27 августа вылетели в Москву, где нам предстояла пересадка и где я решил задержаться на день, чтобы выполнить поручение Ивана.

На выходе с летного поля меня окликнул знакомый голос. Обернулся — Маша! Женщины расцеловались. Начались расспросы. Оказалось, что Павел, которого я предупредил о своем приезде, в свою очередь предупредил ее, и она вызвалась встретить нас. На вопрос, как она очутилась в Москве, она потупила взгляд и сказала, что приехала повидать родителей.