Над пропастью во ржи

I'm not saying I blame Catholics. I don't.	Я ничуть не обвиняю католиков.
I'd be the same way, probably, if I was a Catholic.	Может быть, если бы я был католик, я бы тоже стал спрашивать.
It's just like those suitcases I was telling you about, in a way.	В общем, это чем-то похоже на ту историю с чемоданами, про которую я рассказывал.
All I'm saying is that it's no good for a nice conversation.	Я только хочу сказать, что настоящему, хорошему разговору такие вещи только мешают.
That's all I'm saying.	Вот и все.
When they got up to go, the two nuns, I did something very stupid and embarrassing.	А когда эти две монахини встали и собрались уходить, я вдруг сделал ужасно неловкую и глупую штуку.
I was smoking a cigarette, and when I stood up to say good-by to them, by mistake I blew some smoke in their face.	Я курил сигарету, и когда я встал, чтобы с ними проститься, я нечаянно пустил дым прямо им в глаза.
I didn't mean to, but I did it.	Совершенно нечаянно.
I apologized like a madman, and they were very polite and nice about it, but it was very embarrassing anyway.	Я извинялся как сумасшедший, и они очень мило и вежливо приняли мои извинения, но все равно вышло страшно неловко.
After they left, I started getting sorry that I'd only given them ten bucks for their collection.	Когда они ушли, я стал жалеть, что дал им только десять долларов на благотворительность.
But the thing was, I'd made that date to go to a matinee with old Sally Hayes, and I needed to keep some dough for the tickets and stuff.	Но иначе нельзя было: я условился пойти с Салли Хейс на утренний спектакль, и нельзя было тратить все деньги.
I was sorry anyway, though.	Но все равно я огорчился.
Goddam money.	Чертовы деньги.
It always ends up making you blue as hell.	Вечно из-за них расстраиваешься.
16 After I had my breakfast, it was only around noon, and I wasn't meeting old Sally till two o'clock, so I started taking this long walk.	16 Было около двенадцати, когда я кончил завтракать, а встретиться с Салли мы должны были только в два, и я решил подольше погулять.
I couldn't stop thinking about those two nuns.	Эти две монахини не выходили у меня из головы.
I kept thinking about that beatup old straw basket they went around collecting money with when they weren't teaching school.	Я все вспоминал эту старую соломенную корзинку, с которой они ходили собирать лепту, когда у них не было уроков.
I kept trying to picture my mother or somebody, or my aunt, or Sally Hayes's crazy mother, standing outside some department store and collecting dough for poor people in a beat-up old straw basket.	Я старался представить себе, как моя мама или еще кто-нибудь из знакомых - тетя или эта вертихвостка, мать Салли Хейс, - стоят около универмага и собирают деньги для бедных в старые, потрепанные соломенные корзинки.
It was hard to picture.	Даже представить себе трудно.
Not so much my mother, but those other two.	Мою маму еще можно себе представить, но тех двоих - никак.