Надежда (Сергеевна)

Мотор взревел, платформа содрогнулась, мягко стронувшись с места. Надежда сразу дала полный вперед, так что чуть не вывалилась на дорогу, и часовой отпрыгнул в сторону. Не зная, что делать, он лишь пальнул пару раз в воздух — в конце концов, это чужая платформа, а за действия раба всегда несет ответственность хозяин. Никто ведь не наказывает машину за то, что водитель совершил наезд на пешехода? Или винтовку за то, что из нее не туда стреляли? Так что лучше дождаться начальника форта и доложить по всей форме — мол, так и так, действовал согласно инструкции…

Платформа тем временем скрылась в сумерках.

Грохот взрыва Надежда услышала издалека и поспешила заглушить шум мотора, сбавив скорость до минимума. Эхо доносило крики, звуки стрельбы. Там шло сражение. Там был Рой и другие. Соваться в гущу боя было опасно, но, может быть, получится подобраться поближе и осмотреться. А вдруг она найдет своих?

С этой мыслью Надежда осторожно поехала вперед, внимательно глядя по сторонам. И заметила бегущих людей за несколько секунд до того, как они заметили ее.

— Натеша?

Дикий крик ударил по нервам. Женщина стремительно развернулась на голос — и в следующий миг спрыгнула с водительского места, рванувшись навстречу и забыв заглушить мотор Она бежала так, как не бегала никогда, и люди бежали ей навстречу. Минута, другая, третья — и они столкнулись. Облепили, окружили, хватая, трогая, ощупывая, словно не доверяли своим глазам, тормошили, поворачивая то одним боком, то другим, как куклу. И она также тормошила их, ловила за руки, тянулась поцеловать в щеку.

А потом сквозь толпу пробился он. И все сразу как-то смутились и замерли, отступая. Несколько секунд он и она смотрели друг на друга, а потом Рой судорожно стиснул Надежду в объятиях, приподнимая от земли.

— Ты… откуда?

— Я… убежала. Из форта.

— А как же…

— Они тоже. Отстали. А я… — она всхлипнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы и, чтобы не разреветься, вцепилась зубами в ворот комбинезона Роя.

— Никогда, — обжег ухо его горячий шепот, — никогда больше так нас не пугай. А то я тебя убью.

Совершенно счастливая, она только мотала головой, повиснув на шее своего мужчины. В этот момент ей было решительно наплевать на все и на всех.

Интерлюдия.

Два человека смотрели на скорчившееся на полу тело. Не помогло ничего — несколько минут назад дикарь, внешне не имевший никаких повреждений, все-таки скончался. Однако перед смертью с него сняли кое-какие показания, и компьютер все еще обрабатывал информацию, хотя датчики давно уже прекратили поставлять новые данные.

— Итак, ваше мнение, профессор?

Тот посмотрел на экран.

— Невероятное открытие. Общественные позвоночные существа? Довольно редкое явление в ксенобиологии. Несомненно, у них есть и какой-то коллективный разум. Эти данные я отправлю в академию при Метрополии. Думаю, что нахожусь на пороге нового открытия. Этот вид получит название… кто доставил нам этот образец?

— Майор Гравер из форта-16.

— Гудзонский ящероид Гравера. Звучит?

— А может быть, гудзонский ящероид Варовски? Ведь это вы первым опишете новый вид! А Гравера просто представим к награде за поимку ценного экземпляра…

— Поступайте как знаете. Это ваша планета, я тут только гость. Но…гудзонский ящероид Варовски… звучит, черт побери! Звучит!

Глава 11

Пять лет спустя

— Все-таки собрался уходить, Асер?

— Да, капитан!

Никол Пшемыньски снизу вверх посмотрел на своего первого помощника… вернее, почти первого помощника. Вот уже скоро год, как Асер водил собственный крейсер, с которым «Краковяк» Пшемыньски часто работал в паре. Обычно вольные звездопроходцы потому и называются вольными, что никогда никому не подчиняются. Даже их «свод законов» — всего лишь добрые советы и рекомендации на отдельные, весьма щекотливые случаи жизни. Ты можешь им следовать, а можешь игнорировать. Если лимит жертв и разрушений не превышен, никто не станет предъявлять претензий. Например, зарезал ты кого-то по пьяни в баре — тебя простят, да еще и похвалят, если найдутся хоть два свидетеля тому, что убитый сам первым начал. А если ты взорвал бар вместе со всеми посетителями, предварительно приперев двери снаружи и устроив стрельбу по спасателям, лучше убейся сам. Тотального осуждения заслуживала разве что политика — ни один вольный звездопроходец не должен под страхом отлучения от звездного братства поступать на государственную службу или ввязываться в политические конфликты по личным мотивам. Мол, страдает моя родина, надо помочь! Начать с того, что у вольных и, тем более, «черных» звездопроходцев одна родина — космос. А все остальное можно понять и простить.

Вот и Никол Пшемыньски, как ни старался, не мог осуждать Асера. Еще когда присвоил и прокачал захваченный при абордаже имперский крейсер, сделав первого помощника капитаном, он ждал и предчувствовал что-то в этом роде. Несколько раз «Краковяк» и «Красавица» ходили вместе, работая парой, и вот свершалось. Асер решил, что у него наработан достаточный авторитет и решил начать самостоятельную карьеру.

— Не рановато ли?

— Никак нет! Пора.